– Остановись.

Я немедленно прикрыла грудь руками, но и Кайден теперь избегал смотрeть на почти голое тело со свежим спиралевидным рубцом на ребрах. В резервуаре обнаружилась удобная ступенька. Усевшись, я погрузилась в горячую воду почти до подборoдка,и вокруг тела ласково завертелись потоки, забурлили пузырьки, согревая и расслабляя озябшее тело.

– Ты все время бежишь от меня, Лера, – тихо вымолил Кайден и осторожно заправил мне за ухо влажную прядь волос, начавшую подсыхать и завиваться.

– Не смотри, – попросила я, отодвигаясь, и водяные струйки ринулись следом за телом.
– Неловко.

– Почему?

– У меня возникает абсурдное чувство, что я тебе изменяю… с тобой. Светлые духи, даже звучит глупо, – тряхнула я головой.

Кайден дернул уголком рта, и эта пoнимающая, снисходительная усмешка срывала маску, обнажала взрослого мужчину, старше меня на много лет. Я рядом с ним – неопытная, неуклюжая девочка, и он просто позволяет чувствовать себя хозяйкой положения. Чтобы не спугнуть.

– Лера, - мягко произнес он, обволакивая меня медовым взглядом, - вот он я. Ты можешь взять от меня все, что хочешь. Уверяю, я тот же самый мужчина.

– Кайден, как много ты вспомнил? Сам. не то, что рассказал Рой?

Некоторое время мы смотрели глаза в глаза. Он молчал.

– Ты помнишь, что предложил мне обвечаться?

И снова последовала долгая пауза.

– И что? – наконец, вымолвил он. – Ты уже подготовила свадебное платье?

Я почувствовала, как вытягивается лицо. Кажется, даже схватиться голыми руками за клинок фамильяра было не настолько больно. Скрытая в словах насмешка била наотмашь, словно отрезвляющая пощечина.

– Извини, Валерия, ты, безусловно, красивая юная женщина, меня к тебе зверски тянет, но я не верю, – развел он руками, и его честность снова ударила, ещё сильнее, еще больнее. – Я бы никогда…

– Мы любили, Кайден!
– перебила я, желая уйти под воду, захлебнуться и умереть, но не видеть его лица, желательно, никогда. – И нам обоим стоило многих сил признаться в этом хотя бы самим себе. И чувство это – простым не было. Оно обошлось нам дорого. Тебе и мне. Возможно, слишком дорого. Поэтому не смей насмехаться над тем, чего ты не помнишь или не понимаешь!

Расплескивая воду, я резко встала на ступеньке. Кайден не пошевелился, хотя одежда у него промокла. Он смотрел. Вдруг я вспомнила, что обнажена и прикрыла руками порозовевшую от горячей воды грудь. Порывисто вышла из термали, все-таки заставив его отодвинуться, и начала быстро одеваться. Влажные холодные тряпки неприятно липли к мокрому телу.

Пока я пыталась справиться с закатавшейся жгутoм майкой, Кайден залез в спрятанную за перегородкой стенную нишу и вытащил мягкое полотенце.

– Сначала вытрись, – протянул он мне.

– Переживу, - зло фыркнула я, пытаясь завязать штаны.

– Лера, что ты хочешь от меня услышать? – неожиданно разозлился он. – Хочешь, чтобы я признался в любви? Хорошо. Я люблю тебя! Но, проклятье, я пытаюсь быть с тобой честным, ведь именно ты всегда говорила, что достойна честности! Или, может, я чего-то неправильно вспомнил?

Я оторопела и, кажется, даже рот открыла. Он продолжил негромкo, холодо, даже несколько снисходительно, но в голове его хлесткие, обидные слова троекратно усиливались, превращаясь в яростный крик:

– Конечно, что ещё моет быть в голове у двадцатилетнего ребенка, кроме любви? Хочешь, открою тебе правду, Валерия? Слово «любовь» специально придумали, чтобы совращать наивных созданий, похожих на тебя. Разве ты ещё не поняла? Я всегда мастерски умел манипулировать этим словом. С тобой точно сработало…

– Довольно! Ты меня убедил.

Глубоко вздохнула, чтобы вернуть спокойствие. Начала мысленно считать, позволяя колючему безмолвию заполнить пространство купальни. Дошла до пяти и сорвалась. Как обычно в моменты сильного душевного напряжения, я выпаливала все, что приходило в голову, хотя стоило промолчать, чтобы не демонстрировать, насколько глубоко он сумел меня ранить этой своей «честностью».

– Хотела промолчать, но меня разорвет от злости, потому я все равно скажу!
– попыталась улыбнуться, но от ярости получилась кривая усмешка, мышцы были настолько напряжены, что лицо, будто перекосило. – Когда-нибудь, Кайден Николас Вудс, ты влюбишься по-настоящему. Настолько сильно, что покажется, будто сходишь с ума! Ты пойдешь к лучшему другу и начнешь умолять дать успокоительные порошки, но снадобья окажутся бессильны. Как же ты будешь мучиться! А потом у тебя заболит в груди. Вот тут. – Я ткнула дрожащим от ярости пальцем ему в крепкую грудную клетку, чуть повыше солнечного сплетения. – И ты с изумлением обнаружишь, что у тебя, оказывается, есть чертово сердце. Бабах! Полая капитуляция разума перед чувствами. Жаль, меня уже не будет рядом, чтобы насладиться зрелищем, как у наследника темного клана начнет подтекать крыша.