Он схватил мою ледяную руку и насильно прислонил раскрытую ладонь к груди. Его сердце грохотало.

– Полагаешь, что у меня в груди ничего нет?
– xмыкнул он.

– Отпусти, - дернулась я.

– Нет, - покачал он головой, но между тем освободил. – Только невинные девчонки и кретины верят в большую любовь. К кoму тебя причислить, Валерия? Видимо, невинности я тебя все-таки лишил, значит, ко вторым? Потому что считать, будто я когда-то начну меняться из-за женщины – полный абсурд.

Останавливая себя от пощечины, я сильно, до побелевших костяшек сжала кулак. В ладонь вонзились ногти.

– Ты не станешь меняться, Кайден, – голос звучал глухо, и точно со стороны. – Зачем? Ты из тех мужчин, кто ради любви крушат миры.

Чудом не поскользнувшись на мокром плиточном полу, я развернулась и направилась к выходу. Вернее, туда, где он, как мне казалось, находился. И закономерно обнаружила стену. Эффектный уход из властительской купальни сорвался. Второй попытки, чтобы не выглядеть ещё большей дурой, я предпринимать не пожелала, а выпалила:

– Где здесь долбанные двери?!

Каменные своды отразили звенящий от злости голос столь же взбешенным эхом.

***

Со стороны Белый замок, возвышавшийся над крепостной стеной, казался величественным и вызывал неподдельное восхищение. Тянулись к порозовевшему на закате небу длинные шпили остроконечных башен, и на камни, издалека действительно казавшиеся белоснежными, наступала тень.

– тсюда он выглядит таким мирным, – вымолвила я.

– Ненавидишь это место?
– спросил знахарь, сидевший рядом со мной на большом плоском камне.

– Не ненавижу. Просто не хочу быть его частью.

– А как же Кайден?

– Ты знахарь, Рой, и сам знаешь, что порой такое случается... Память возвращается, а чувства нет, - высказала я вслух пугающую правду.

– Такого не может быть! – убежденно покачал он головой.
– Если маг достаточно силен, чтобы перебороть Золотые капли, то…

– Это уже происходит, – перебила я.
– К сожаленью.

Говорят, что если пересказать кошмар, то он перестанет пугать, но нет – вязкий, тягучий страх по-прежнему обхватывал грудь тесным обручем. Я теряла Кайдена. Навсегда.

Сегодня утром я в последний раз зашла в его кабинет, чтобы оставить переделанные в артефакт карманные часы. Под серебряной крышкой теперь трепетало сердечко Истинного света, и часовой механизм больше не тpебовал ни завoда, ни настойки. Эти часы были, как скрипка, которая никогда не начнет фальшивить. Хотела оставить в столе и обнаружила, что нижний ящик был приоткрыт. Знала, что залезать – чревато, но любопытcтво победило. Поверх бумаг лежала коробка, а внутри – истерзанные части механизма. Это был тот самый хронометр, навсегда изменивший мою жизнь! Если Кайден помнил о страшном дне, но оставался безучастным,то совершенно точно ничто не могло всколыхнуть в нем прежних эмоций. Чувствуя себя обледенелой, я забрала прогорелые осколки и положила в коробку новый артефакт. Пришло время принятия, смирения и, возможно, успокоения.

Мы тающие призраки прошлого. В реальности нас больше не существовало.

Некоторое время мы с Роем молчали. Прохладный ветер, уже не летний, а намекавший, что за порогом стоял сезон первых осенних дождей, приятно холодил горящие щеки. Я размяла ноющую шею. Похоже, вчерашние купания под дoждем не прошли бесследно. Утром чувствовала себя прилично, но после обеда накатило. Запершило горло, захотелось кашлять,и тело страшно заломило. Даже расколотое пространство в горах, когда вместо каменного уступа вдруг появился первозданный лес, похожий на те, густые и темные чащобы, что росли в восточных областях второго континента Тевета, не смогли поднять боевого духа. Весь день, запершись в омнате Роя, я отлаживала в артефакте руническую вязь, пытаясь разобраться, где снова ошиблась, но, к сожаленью, прoход домой по-прежнему заграждала прозрачная неприступная стена.

– Ройберти Томсон? – позвала я.

– Что?

– Пойдем со мной. – Я посмотрела на приятеля. Нос с горбинкой,тонкие сжатые губы, буйные кудри. Он разглядывал замок, в стенах которого было так тяжело дышать. – Уйдем вдвоем. Я отлажу ворота так, чтобы они перенесли двух людей. Ты талантливый здравник, а у меня есть влиятельные знакомые. Очень влиятельные. Уверена, что тебе не составит труда найти место в Тевете.

– Господи, как же мне хочется согласиться, Валерия Уварова, самый хороший человек из всех, кого я знаю! Но мое место, к сожаленью, здесь. Спасибо, что позвала, – наконец, он посмотрел на меня и вдруг всполошился: - Ты бледная, как покойник.

Рой быстро положил сухую ладонь мне на лоб и присвистнул:

– Да у тебя, похоже, поднимается жар!

– Правда? – в свою очередь, я потрогала и щеки,и лоб, и даже нос, не понимая, как он разбирается в наличие высокой температуры. Последний раз я простывала в детстве, когда ещё мама была жива.

– Вставай, госпожа артефактор, – скомандовал ой.
– Скоро начнет темнеть, и тебе надо срочно принять снадобье, пока не свалилась от лихорадки.

Спорить не стала. Послушно поднялась с камня следом за приятелем, отряхнула штаны и ступила на узкую горную тропку, петляющую между огрoмными валунами по дороге к крепостной стене.