Я не заметила, что нас снимает камера. В этот момент меня беспокоило одно: если этот парень встанет и уйдет, весь мир рухнет.

Как выяснилось, Роберт Эванс неслучайно тусил на вечеринке. Он пришел в компании режиссера Майкла Уоррена, который подбирал актеров для нового фильма. Мужчины хотели заполучить согласие Джона Килта, а тут еще никому неизвестная, но такая интересная дива нарисовалась.

Песня закончилась, и Роберт спрыгнул со сцены. Я проводила его ошалелым взглядом, но молодой человек неожиданно повернулся и протянул мне руку. Находясь под воздействием пьянящих чар актера, я позволила увлечь себя на танцпол. Мы смешались с толпой движущихся в ритме музыки людей. Я почувствовала прикосновения его рук сквозь тонкую ткань платья и забыла, как меня зовут. Эванс склонился к моему уху, и его вздох лишил меня заодно и способности дышать.

– Я совсем один сегодня, составишь мне компанию?

От его голоса, чистых английских рычащих слагаемых по коже побежали мурашки. К счастью, я не успела ничего ответить.

– Это моя девушка, британец, – раздался голос Леона через пелену сознания, и я оказалась в его руках. Не в силах отвести взгляд от Роберта, с трудом вернулась к действительности, хватая ртом воздух.

– Прошу прощения, не знал. Не оставляйте больше эту принцессу в одиночестве – украдут, – улыбнулся актер и, подмигнув мне, ушел. Я застыла соляным столбом.

Леон развернул меня к себе и встряхнул, будто куклу.

– Немедленно уходим, – голос возлюбленного не предвещал ничего хорошего, взгляд был пострашнее, чем у шекспировского мавра.

– Леон, я…

– Домой, я сказал, – Берри был так разгневан, что я предпочла не спорить.

За всю дорогу мужчина не произнес ни слова. Я прокрутила в голове все события этого вечера и немного успокоилась. Кроме того, что мы с Эвансом вместе спели, обвинить меня было не в чем. Вряд ли мой ревнивец слышал последнюю фразу актера, но, даже если это так, я ничего не успела ответить.

В глубине души мне было стыдно, очень стыдно. Даже не подозревала, что можно изменить голосом, взглядом, прикосновением. Я закрыла глаза, и передо мной возник образ Роберта со взглядом одинокого хищника. Его губы, ямочки на щеках, скулы… Даже родинка на затылке запечатлелась в памяти, что уж говорить об остальном. «Джил, Джил, очнись! – взывал разум. – Ты должна прийти в себя, иначе потеряешь близкого человека, который дал тебе все». «Дал все, отобрав меня саму», – грустно прошептало сердце в ответ. В таких растрепанных чувствах Леон привез меня к дому. Он не помог выйти из машины, как обычно делал, и скрылся в доме. Я виновато поплелась следом. Пусть бы накричал, дал выход негативу, но тут память подсунула разговор о пистолете, и я стала искать другие варианты примирения.

Берри дошел до бассейна, скинул брюки, джемпер и бросился в воду. Похоже, убивать он меня пока не собирался. Когда мужчина наконец выбился из сил, то застыл на водной глади и нашел меня глазами. Я уже пришла в себя и со спокойствием индейца сидела у бортика бассейна, скинув платье. Рядом стоял поднос, на котором разместились два бокала со льдом, бутылка виски и вместо трубки мира – пачка его любимых сигарет. Берри курил редко, но сейчас имелся повод. Он медленно поплыл в мою сторону. Я оценила разумный поступок – не вступать в дебаты под горячую руку. Леон выбрался из воды и сел рядом. Вид с террасы открывался на Атлантический океан, вид и шум которого действовал на нас одинаково успокаивающе. Я растерла возлюбленного полотенцем и положила голову ему на плечо.

– Не подлизывайся.

– Тебе не понравилось, как я пела?

– Пела ты, по слухам, бесподобно, – Берри стиснул зубы и добавил. – Мне не понравилось, как ты танцевала.

Вот так, не в бровь, а в глаз. Придется отвечать.

– Леон, я и не собиралась танцевать с этим парнем. Ты появился как раз в тот момент, когда я хотела сказать ему, что пришла не одна.

– Я появился в тот момент, когда он уже лапал тебя. И это еще полбеды, последствия вашего пения мы узнаем завтра.

– Ничего непристойного не было, – смущенно произнесла я. – Ты не вправе меня обвинять в чем-либо подобном.

– Джил, – Леон повернулся и посмотрел в глаза: столько в его взгляде было любви и боли, – я боюсь, что потеряю тебя, не сказав самого важного.

Сердце сжалось в груди, и я поняла, что никогда не смогу променять моего Берри на того, другого.

– Леон, я не думала тебя расстроить, просто захотелось раствориться в музыке, в атмосфере праздника. Я люблю петь, танцевать, а ты… Ты не желаешь этого знать, – слезы навернулись на глаза, мне нужно было выговориться.

– Ты растворилась не в музыке, а в том парне. Ты никогда так на меня не смотрела. А с ним… С ним вы будто слились в одно целое.

– Это называется хорошая актерская игра.

Мои слова прозвучали неуверенно даже для меня. Неужели от окружающих не укрылись вспыхнувшие во мне чувства?

– Самой смешно? – Берри толкнул меня плечом в плечо, но уже без злости.

– Леон…

– Да?

– Давай забудем? – в этот момент случившееся виделось не более чем волшебным сном.

– Ты, правда, этого хочешь? – удивился Леон.

– Да.

Берри прижал меня к груди и увлек за собой в бассейн. От неожиданности я вскрикнула и чуть не наглоталась воды. А возлюбленный, подобно человеку-амфибии, унес меня под небольшой водопад. Там произошло то, что я мягко назову примирением.