– А как ты угадал с размером?

– Когда ты спала, я измерил твой пальчик ниткой, – и добавил совсем тихо, – ты спишь очень крепко и не всегда просыпаешься, когда я целую тебя. А теперь давай посмотрим кино.

У Леона был развит художественный вкус, и мне нравились фильмы, которые он предлагал. Пять часов в компании с Одри Хепберн пролетели незаметно. Самолет пошел на посадку в аэропорту Нью-Йорка под финальные титры картины.

Мы оставили вещи в отеле «Пьер Тадж» у Центрального парка и отправились на ночную прогулку по Бродвею. Улица находилась в двадцати минутах от гостиницы, и такси не понадобилось. Она волнообразно петляла по острову, щедро переливаясь рекламными огнями. Я впервые увидела «Метрополитен-Опера» и побывала на площади Таймс-сквер. Все визиты были назначены на следующий день, и вечер принадлежал нам двоим. Я открывала для себя Америку глазами Леона Берри. Он был из той породы людей, которые везде чувствовали себя уверенно, и это не могло не нравиться. Я по-прежнему не переставала удивляться состоятельности ветеринарного врача в Америке. Возлюбленный сделал мою жизнь настолько комфортной, что иначе как волшебником его было не назвать. Напрягали в наших отношениях – красные флажки, которые четко расставлялись по моему пути. Ну, если не брать в расчет работу в клинике, хотя к ней я уже стала привыкать.

На следующее утро Леон решил познакомиться с моими родителями по скайпу. Я предупредила родственников не отвечать на звонок в пижамах. Берри сел рядом со мной перед экраном и взял за руку. Дальше все происходило так, как обычно случается во многих семьях: знакомство родителей с женихом, но не воочию, а онлайн. Отец и мать были в восторге – мой избранник сумел произвести неизгладимое впечатление. Леон пообещал им, что мы обязательно приедем в Россию, и клятвенно заверил, что сделает из меня врача. Папа прослезился и сказал, что вручает ему мое тело и душу со всеми потрохами. В общем, благословил.

– Леон, ты был на высоте! Так порадовать родителей не смогло бы даже мое возвращение на родную землю, – я нежно обняла избранника.

– Тогда с тебя массаж, – он подхватил меня на плечо и отнес в постель.

– На очереди знакомство с моими родителями, – оповестил возлюбленный, не переставая мурлыкать от удовольствия. – Уверен, все пройдет как по маслу. Они отчаялись женить меня и дождаться внуков. Ты будешь для них ангелом во плоти, что бы ни сказала.

– А ты хочешь детей?

– Да! Я надеюсь, ты не лопаешь втихаря всякую гадость под названием «противозачаточные пилюли»?

– Нет, не лопаю.

– Значит, в ближайшее время ты меня осчастливишь?

– Как-то не думала об этом, – я немного растерялась, и Леон, перевернувшись на спину, удивленно спросил:

– Любимая, я не понял?

– Что не понял?

– Ты меня скоро осчастливишь?

– Да, – сказала я, прочитав в его глазах то, что он хочет услышать.

– Вот это другое дело, – успокоившись, он опять лег на живот. – Продолжай.

Мистер и миссис Берри жили в пригороде Нью-Йорка в собственном доме. На дворе стояла осень, и в прихожей уютно пахло яблоками из собственного сада. На подоконниках расположились глиняные вазоны с лавандой и пряными травами, а у стены громоздились рыжебокие красавицы тыквы. Мы вошли в просторную светлую гостиную с круглым столом, накрытым вышитой льняной скатертью. На стулья были накинуты клетчатые пледы, которые согревали обитателей дома в холодное время года. Но сегодня стояла теплая погода, и солнечный свет преломлялся в витражных окнах, рассыпаясь веселыми лучами по стенам. Родители моего избранника встретили нас изысканным обедом. Индейка в брусничном соусе и штрудель, испеченный по рецепту хозяйки дома, навели меня на мысль, что Леон с детства привык к вкусной домашней пище. Пора мне начинать штудировать кулинарные книги. Простота в общении и добродушный настрой царили за столом.

Я украдкой рассматривала родителей жениха. Леон внешне больше походил на мать, уроженку северных стран, но темперамент и живость характера, безусловно, унаследовал от отца, итальянца по происхождению.

Меня, действительно, чуть ли не носили на руках. Ингрид и Джон, так звали родителей избранника, до сих пор не растратили молодецкого задора. После обеда мужчины отправились на теннисный корт за домом, а мы с Ингрид последовали за ними. Джон гонял сына по корту из угла в угол, а мать так переживала, что ее волнение передалось и мне. Леон разрумянился, и я не могла отвести от него глаз. С грацией волка возлюбленный перемещался по площадке, отражая мяч за мячом, не забывая периодически кланяться прекрасным болельщицам. Джон играл отменно и был в выигрыше.

– Ты его любишь? – неожиданно спросила Ингрид, когда игра близилась к концу.

– Что?

– Ты, серьезно, любишь моего мальчика? – терпеливо повторила вопрос миссис Берри, и мы встретились взглядами.

– Его невозможно не любить, – улыбнулась я, не понимая, к чему женщина завела этот разговор.

– Он очень сложный человек, – вздохнула миссис Берри и, опустив глаза, обняла меня. – Я хочу, чтобы рядом с ним была женщина, которая, не обращая внимания на все его… странности, любила всю оставшуюся жизнь.

О небо, что она имеет в виду? Какие еще странности? Ну, то, что он вытворяет в спальне, конечно, достаточно замысловато, но вряд ли мать знает об этом.

– Леона окружало всегда много женщин, – продолжила Ингрид, не забывая периодически радостно подбадривать игроков, – но ни одна с ним не осталась. Конечно, многих бросил он, но ведь были и те, которые ушли сами.

– Вы знали их? – спросила я и тут же прикусила язык. Не стоило развивать эту тему.

– Кого-то знала много лет назад, – мать вновь повернулась ко мне. – Леон уже давно нас ни с кем не знакомил. Его жизнь всегда делилась на две стороны: светлую и темную. Но, впрочем, ладно. Я зря завела этот разговор. Надеюсь, все у вас получится. Ты хорошая девушка, сразу видно. Береги его, пожалуйста.

Я была рада, что мы ушли от щекотливой темы, но множество новых вопросов о личности жениха нарисовалось к уже имеющимся. Отец отвоевал победу у сына, и, довольный, направился к нам.

– Дорогая, покажи Джил наших собачек, а мы с Леоном пока остудимся в бассейне. Он по-прежнему тяжеловат для тенниса, но хватку не потерял. Подарю ему скакалку, пусть вырабатывает чувство легкости. А все из-за его увлечения боксом!

– Прошу за мной, моя дорогая, – Ингрид взяла меня под руку, – ты же еще не познакомилась с нашими малышками.