— Погоди. Плата указана честная, — спохватился купец. — Обидчивый какой-то смертник попался. Привык, чай, что ему все в ножки бухаются, моля освободить от проклятия.

— А вас общество проклятия, стало быть, радует? Зачем тогда призыв накарябали? — замерев в дверях, ехидно поинтересовался Пол-лица.

— А ты, братец, ретив! Может, взаправду совладаешь с этим делом. Твой предшественник из ордена сходил разок к мосту и больше мы его не видели, — оценивающе оглядев смертника, проговорил усач. — Ты-то хоть не драпанешь, как только проклятие зубы покажет?

— Это еще хорошо, что оно ему зубы показало. Перед твоим носом, как пить дать, зад бы выставило, — взбешенный нахальством купца, съязвил летунец из бурдюка.

— И сотоварищ я, смотрю, у тебя языкатый, — подозрительно уставившись на топтавшегося за спиной смертника сконфуженного подмастерья, заключил усач. — Раз вы так уверены в собственных силах, дерзайте. Избавьте округу от мерзости.

— Какую еще округу? Разве проклятие не вас донимает? — удивился Пол-лица, тишком шлепнув рукой по бурдюку.

— Стал бы я тут с тобой рассусоливать, если бы меня проклятие изводило! Тотчас бы обратился к правильникам, чтобы индульгенцию выхлопотать, — возмущенно фыркнул купец. — Под мостом у реки тварь какая-то поселилась. Не пущает мои обозы на правый берег. Приходится их до переправы за тридевять земель гнать. Сплошные убытки!

— С чего вы решили, что под мостом проклятие? — с сомнением в голосе уточнил Пол-лица.

— Что ты без передыху на меня давишь? Прямо как мытарь отягощенный недоимками. В конце концов, это ты смертник! Сбегай, да глянь, проклятие там, али другая пакость какая, — рывком сев на шкурах, взбеленился усач.

— Ну и где мост-то? Я рассчитывал здесь дело найти, а не тащиться

невесть куда, — подражая манере речи купца, капризно проворчал Пол-лица.

— Тут недалече, по большаку ступай и не промахнешься. А впрочем, идем вместе. Укажу тебе дорогу, да заодно посмотрю, также ты горазд работать, как и языком чесать или вся удаль в слова уходит, — спрыгнув на пол и направившись к двери, снизошел купец.

Прихватив в свиту молчаливого детину, усач влез на лошадь, приведенную вялым слугой из соседствующей с избой конюшни, и порысил к большаку. Уважить смертников предложением верховой поездки он не пожелал, вскоре превратившись в высокомерную кляксу, маячившую на расцвеченном солнцем горизонте.

Оставшийся пешим детина взял на себя роль хмурого проводника, размашисто зашагав по пыльной обочине. Несколько раз срезав путь по петлистым тропам, пролегавшим через балки, смертники к полудню добрались до реки.

Купец, прохаживавшийся в руинах старой мельницы, первым заметил запоздавшую свиту и, окликнув ее, поднял руку.

— Вон тот мост, — без предисловий бросил подошедшему смертнику усач, кивнув в сторону воды, блестевшей у подножия холма. — Прежде все по нему реку пересекали, а теперь налево до ближайшей переправы едут.

— Ну, так пойдемте туда. Чего среди развалин-то торчать? — не удосужившись покрутить головой, угрюмо произнес Пол-лица.

— Ты ступай, а я отсюда понаблюдаю. Проклятие аккурат посередине моста угнездилось. Не пропустишь, — смущенно отвернувшись, отказался купец.

Пол-лица пожал плечами и устремился по отлогому склону холма к тонкой ленте реки, извивавшейся меж куп кустов. Миновав накатанное распутье, он потопал по поросшей полынью дороге, завершавшейся арочным мостом. Опиравшееся на мощные быки каменное сооружение производило солидное впечатление, главенствуя над безмятежной водой.

Мрачно покосившись на валявшийся у прибрежных окатышей обломок колеса, Пол-лица нацепил на глаз окуляр и опасливо вошел на мост вместе с подмастерьем. Внимательно всматриваясь в маленькие трещинки, испещрявшие высокие перила, он быстро достиг середины реки, но не обнаружил ничего подозрительного.

— Подшутить, что ли купец вздумал? — вслушавшись в журчание воды у опутанных тиной быков, озадачился Пол-лица. — Не видать здесь никакого проклятия.

— Может это западня какая? — завистливо зыркая на игравших у поверхности жерешков, предположил летунец.

Смертник недовольно уставился на фигурку купца слонявшегося рядом с лошадью и проговорил:

— Не похоже. Странники и телеги взаправду крюк делают. Должна же быть для этого какая-то веская причина.

— У страха глаза велики. Кто-то пустил сплетню о проклятии, а мнительные болваны и рады верить, — убежденно изрек Лёт.

— Шут его знает, что тут такое творится, но, по-моему, от купца нам достанется увесистый шиш. Только зря день пропал. Тьфу, — раздосадованно сплюнул на мост Пол-лица.