— Успокойся, Шэннен. Вряд ли Вэнсу нужны сейчас другие девушки. А ненависть Дианы была обеспечена в тот момент, как ты впервые оказалась здесь.

— Но почему?

Загадочная улыбка, озарившая ее лицо, красноречивее любых слов говорила, что ответа на вопрос мне не получить.

— Давай лучше я расскажу одну историю, если ты не передумала.

— Нет. В смысле — да. Пожалуйста!

— Ты ведь знаешь про Рай и Ад? Свет и тьму? — я кивнула в ответ.

— Так вот, изначально были только два этих мира — измерения. Свет постоянно сражался с Тьмой, но силы были равны, и они заключили договор, что добро и зло будут в равной степени присутствовать среди людей. Но то были первые люди на земле, которые умирали от болезней, глубокой старости, либо войн, а их души сразу отправлялись либо в Рай, либо в Ад. Но однажды произошло кое-что непредвиденное. Впервые человек умышленно убил, и спрятал труп. Душа несчастного застряла между мирами. Он был мёртв, но продолжал ходить по земле и чувствовать как человек. Начался спор за его душу. Они долго спорили и, так и не придя к компромиссу, решили создать промежуточную силу, в чьей власти будут находиться неприкаянные души. Были выбраны трое достойнейших среди людей и наделены определённой властью. Я наделена силой Света, а Зак — Тьмы. Третьего члена совета звали Николь. Она была уникальна.

— Что, еще уникальнее вас? А в чём это проявлялось? — я слушала, разинув рот, стараясь не пропустить ни звука.

— В отличие от нас, она была юна и непорочна. Из-за этого ее наделили силой и Света, и Тьмы, но в равной степени. Чтобы сочетать их в себе и поддерживать равновесие, Николь дала клятву, что никогда не познает плотской любви и останется девственной. С тех пор, время для нас остановилось, мы перестали стареть, научились пользоваться способностями и приступили к своим ghzvsv обязанностям: я — верховный Старейшина-жрец, Зак — не палач, но каратель душ, а Николь — защитник душ и посланник смерти.

— Но ее здесь нет, — подняла голову с её колен, чтобы лучше видеть выражение лица.

— Верно. Она была одной из нас до тех пор, пока не нарушила клятву, — этот рассказ давался Фелиции с трудом, но она продолжала:

— Николь влюбилась, но умело скрывала от нас как роман, так и факт своей беременности, пока это было возможно. Когда же нам стало известно, и я лихорадочно пыталась придумать выход из этой ситуации, Зак пришёл в такую ярость, что чуть не разнёс Цитадель Совета на мелкие крупицы.

Мне пришлось сдерживать его. Последними словами Николь были:

«Я люблю вас, но его люблю больше! И лучше умру, чем уйду от любимого мужчины».

Она исчезла, но её силы хватило, чтобы скрываться от нас почти месяц. За это время наша Провидица сообщила, что Николь ждёт двойню, и они займут её место в «Совете». Один будет держать на своих плечах равновесие Света, другой — Тьмы. Эти дети были нам необходимы.

Фелиция замолчала. Я чувствовала печаль этой женщины, как свою собственную. Поэтому, недолго думая, обняла её как можно крепче.

— Что потом с ней стало?

— Когда мы наконец-то ее обнаружили, она была мертва. На полу. В луже собственной крови. А рядом с ней её дитя. Ребёнок был только один и лежал с неперерезанной пуповиной в той же крови.

— Господи!

— Мы долгое время не понимали, как Николь осталась одна в момент родов, и куда делся ещё один ребёнок, а он был — мы уверены! Кармина не могла ошибиться. Спустя многие годы, я поняла. Наша девочка не знала, что ждет двойню. Мы же не знали даже имени её мужчины, — Фелиция засмеялась истерическим смехом. — Как очень сильный Защитник душ, она умело затуманила нам взор, спрятав этого человека от нас. Думаю, роды принимал ее мужчина сам, а потом Николь заставила его спрятать младенца, так как понимала, что сильно ослабнет, а Совет узнает о её местонахождении. Рисковать сыном и его отцом она не собиралась. И всё прошло бы хорошо, если бы не второй плод… Мы с Заком воспитали Вэнса, как могли и он занял её место.

— Николь его мать? — я даже повысила голос от удивления и отстранилась от неё, — Невероятно!

— Да, — она встала с кровати, поцеловала меня в лоб и направилась к выходу.

— Почему ты так добра ко мне, Фелиция?

— Ты особенная, Шэннен. И даже ничего не знаешь о своём предназначении. Спи спокойно, дитя. — Дверь за ней захлопнулась.

Глава 18

Тревога. После слов Фелиции о моем предназначении, она сковывала изнутри, мешала вдохнуть чуть глубже. Впервые за обе свои жизни, ночью я не сомкнула глаз. Окружающие, как пить дать, многое скрывали. Что, черт возьми, могло быть в этом пророчестве, раз никто не решался о нем рассказать? Было бы неплохо увидеть его своими глазами, и тогда уже делать выводы. Но, всего лишь один человек готов был раскрыть мне все карты. Кармина. Только, крайне неудобно снова идти к Провидице, которую при последней встрече лестно назвала «выжившей из ума бабой».

— Еще и дверью хлопнула так, что содрогнулись стены цитадели, — Жизель неслышно появилась в комнате, заставив непроизвольно вздрогнуть.

— Читаешь мысли? — изумлению просто не было предела.

— Вовсе ни к чему, — она ласково улыбнулась, — Ты произнесла последнее предложение вслух. Крайне не осторожно с твоей стороны.

— Твоя правда — совсем расклеилась. Исправлюсь, — я взглянула на девушку, — Как же теперь ее найти? Совершенно не помню дорогу…

— Давай-ка, подскажу, — у нее есть муж, которого найти намного легче, чем Кармину.

— Ну, конечно же! Зак! Он точно знает, — вскочила на ноги, собираясь найти Стража, но Жизель схватила меня за руку.

— Шэннен, вообще-то, о пророчестве знают почти все обитатели цитадели. Но нам категорически запрещено рассказывать об этом тебе. Скажу лишь одно — это самое жестокое наказание для влюбленной женщины. Либо смирись, либо беги отсюда, сломя голову!

Комментировать последнюю реплику, девушка наотрез отказалась. Не вытащив из Жизель ни словечка, я отправилась на поиски Зака. С этим Стражем мы не виделись ни разу, за последние пять лет. А Вэнс такое про него рассказывал, что даже имя Старейшины произносить было страшно.