— Прозерпина! — Абигор был в ярости от столь бесцеремонного обращения с главой Совета, — Прекрати!

— Абигор, милый, — демоница расплылась в обольстительной улыбке, приближаясь к нему сверх сексуальной походкой, — Тебя не было, казалось, целую вечность! Я так скучала по своему необузданному графу!

— Замолчи, — Абигор боялся даже посмотреть в сторону Фелиции. Вынести ее осуждающий взгляд было выше его сил.

— Скажи, что тоже скучал по мне, — Прозерпина приклеилась ладонями к его груди, — Скажи…

Абигор больше сдерживаться не мог — оттолкнул женщину от себя, и одновременно принял истинную форму. Увеличился его рост, мускулатура. На голове появились рожки, а за спиной распахнулись крылья.

Фелиция даже дар речи потеряла от увиденной картины. Абигор был красив. Невыносимо красив! Глава Совета впервые почувствовала, как ее трясет от ревности. Он же говорил, что несколько тысячелетий влюблен в нее! Как тогда мог развлекаться с другой?

— От тебя за версту разит Асмодеем! — рявкнул Абигор Прозерпине, — Так что не изображай из себя саму невинность. То, что когда-то было между нами, в прошлом и останется! Я здесь по другому вопросу…

— Ах, конечно же. Как я могла забыть, — демоница игриво захлопала глазками, — Владыка ждет вас двоих. И кому-то по первое число влетит за то, что держит нас в неведение!

— О чем это ты? — настороженно поинтересовался Зак.

— О наследнике! — прошипела женщина. — Но ей туда нельзя, вам это не хуже, чем мне известно.

— Конечно, Прозерпина. Именно поэтому Фелиция будет ожидать нас в моих личных покоях!

***

Кромешная тьма. Холод. Так страшно. Чувствую с какой силой колотиться сердце. Где я нахожусь?

— Кэт! Помоги! Кэтрин, — слышу душераздирающий вопль сестры, — Скорее. Торопись же. Умоляю тебя, сестренка!

Тело охватывает непонятный ужас. Я очень хочу избавить сестру от мук:

— Где ты, Шэннен? Как спасти тебя?

— Я…

Зажмуриваю глаза от резко возникшего света. Приоткрыв веки, вижу лесную опушку. Такую красивую, просто волшебную. Светит солнце, щебечут птицы. По поляне порхают бабочки. Моя голова вот-вот взорвется от такой резкой перемены. Ищу взглядом сестру. Нигде нет и намека на ее присутствие. Что происходит?

Налетают тучи. Порывы ветра едва ли не сбивают с ног. Дождь со снегом больно хлещет по лицу. Холодно. Гром и молнии пугают до дрожи в ногах.

— Ах ты, дрянь! — кто-то шепчет за спиной, — Надумала прятаться от меня?

В панике разворачиваюсь к говорящему. Шэннен, с перекошенным от ярости лицом. С дьявольским взглядом. Отступаю на шаг.

— Ты не Шэннен! Не моя сестра…

— Стоять! — приказывает она тоном, которого трудно ослушаться, — Найди мое тело в подвале дома, и немедленно похорони! Пока еще не поздно все изменить. Спаси хотя бы мою душу, сестричка. Только торопись.

— НЕТ! — хватаюсь руками за голову, — Ты не Шэннен…

— Ошибаешься, я и есть Шэннен! И только попробуй меня ослушаться! — она начинает исчезать, но кажется не по своей воле. Кто-то отталкивает ее от меня. Внезапно все стихло. Только лужайка, солнце и огромная радуга. Снова небо темнеет. Голова раскалывается. Опять все спокойно и безмятежно. Меня начинает подташнивать. Что же происходит? Господи, неужели опять гром?

— Не смей ее пугать! — слышу я звонкий детский голосок, — Я не позволю!

В самом центре лужайки стоит девочка, от силы трех лет, выставив вперед обе ладошки, словно отгораживалась от чего-то. Или же, кого-то сдерживая. Ее светлые локоны развиваются на ветру. В небесно-голубых глазках нет страха. Только уверенность. Уверенность, которой самой мне так часто не хватало. Не чувствую землю под ногами, когда малышка подходит ближе. Падаю перед ней на колени — я знаю, чьи глаза у этой крохи. Девочка же, весело смеясь, бросается мне на шею, неуклюже путаясь пальчиками в волосах. Целует лицо. Я прижимаю к себе ее крошечное тельце, и понимаю — вот он, смысл моей жизни…

— Кто ты, ангелочек?

Она заливисто смеется, и смотрит прямо в глаза:

— Я так сильно люблю тебя, мамочка!

— Кэтрин, проснись, — Вик уже около пятнадцати минут пытался разбудить ее, — Тебе плохо?

Девушка открыла глаза, недоуменно взирая на Виктора. Все еще день. Она по-прежнему сидит в кресле-качалке, в котором, по всей видимости, и задремала.

— Все в порядке, Вик. Спасибо, что разбудил…

— Ты металась во сне, хваталась за голову, тяжело дышала. Я испугался.