Как часто бывает с такими поверхностными писателями, ему очень нравились псевдонимы, но все прекрасно знали, что имена Гиусто Фонтанини и Сельваджио Додонео означают Джироламо Тартаротти.

В 1749 году Тартаротти опубликовал в Роверето большую книгу, которой он дал очень способствующее продаже название «Изучение полуночных шабашей ведьм» («Del Congresso Notturno delle Lamie).

Оно просто не могло не привлекать внимание покупателей, потому что в те времена эта тема была самой популярной.

Эхо скандала Кадиере-Жирарда, имевшего место двадцать лет назад в Тулоне, стихло, но тогда же открылся секрет, что герцог де Ришелье был ярым приверженцем черной магии и бесстыдно оказывал покровительство профессорам темных оккультных наук.

До сих пор ходят слухи о странных экспериментах покойного правителя Франции, который – Сен-Симон ручался за это – был чрезвычайно склонен колдовству и черным подлостям.

В июне 1749 года Мария Рената Саенгер, сатанистка с пятидесятилетним стажем, была казнена в Вурцбурге. Казнь пробудила яркие воспоминания о судах над ведьмами в Валь-Камонике сто лет назад.

В Париже некромантов, предсказателей, алхимиков, колдунов, варивших приворотные и смертельные зелья, спиритистов в те годы было очень много. Париж уже тогда был столицей моды и удовольствий.

Такие работы как «Traite de la magie» (Труд о магии, ворожбе, одержимости, навязчивых идеях и колдовстве), 1732, Антоине-Луиса Догиса;

«Критическая история суеверных практик», в трех томах, 1732, оратория[38] Пьерра Ла Брюна; «Герметическая философия» Николаса Ленглет-Дюфресноя, 1744, побывали в руках у каждого учёного.

Французский перевод «Магических дел Корнелиуса Агриппы», опубликованный в 1744 году с ложным полиграфическим штампом «Рим», был очень популярен и распространялся подпольно.

Когда в 1725 году Сент-Андре, физиолог из Кутансе, написал свое «Письмо по поводу магии», адресованное другу и заявил, что действия колдовства, за исключением случаев, описанных в Священном Писании или великими церковными авторитетами, абсолютно все, могут найти естественное объяснение, ответ ему, написанный Боиссьером, представлял собой объемный труд, который в одном 1731 году выдержал три издания.

«Тщательное изучение манихеев» Исаака Бособре, первый том которого появился в Амстердаме в 1734 году, стало очень популярным.

Во втором томе, опубликованном в 1739 году через год после его смерти, автор обсуждал самые любопытные догматы обществ гностиков, такие как манихейские шабаши с их грязными обрядами, материализацию злых духов, любовь с демонами, власть «князя мира сего», ненависть темных существ ко всему хорошему, грязные учения и практики люциферианцев, оргии адамитов, колдовство басилидов и их последователей, которые поклонялись богу по имени Абраксас, от которого, как говорят, произошла странная вокабула «абракадабра». Первое упоминание об Абраксасе было найдено в работах Квинта Севера Саммондика, врача, который умер примерно в 230 году н. э., и который оставил экстраординарную поэму «О медицинских рецептах», в которой он рекомендует в качестве лекарства бумагу с написанным на ней этим каббалистическим словом.

Бособре также изучает культ Ишаса, и других мерзких демонических религий.

Эти и многие другие известные и замечательные труды первой половины XVIII в. говорят, что интерес к магическому учению и учению о сверхъестественном был очень велик и реален.

Многие из этих книг, что было почти неизбежно, попали в дурные руки и были неправильно использованы. В извращенном оккультизме нетрудно обнаружить основы иллюминатства, которое само по себе является гностическим, и вдохновение ордена (который еще существует и активно действует), основанного в 1776 году Адамом Вейсхауптом[39], которого описывали как уголовника и самого злобного человека в истории рода человеческого.

Догис, автор в высшей степени образованный и авторитетный, решительно заявляет, что признание колдовства – это «вопрос веры, нельзя отрицать колдовство не впадая в ересь».

Он счел необходимым подчеркнуть это, потому что немного вежливый и очень невежественный скептицизм уже начал становиться модным.

Общество легкомысленно придерживалось мнения, что есть что-то пикантное, что-то оригинальное, наполовину вдаваясь в вольнодумие.

Самодовольные хлыщи и кокетки хотели казаться немного агностическими, когда с бормотанием выказывали свой бессодержательный скептицизм с колким щипком эмалированных табатьеров или миловидным пожиманием плеч.

Тартаротти[40] в точности знал как вызвать интерес молодой мелкой сошки, он был также очень искусен в общении со старшими и более авторитетными людьми, которое требовало маски учености и задумчивости.

Соответственно мы находим, что именно ради этого он и стряпает свое «Изучение полуночных шабашей ведьм» со ссылками и цитатами, он цитирует почти четыреста авторов, он тщательно старается показать своим гоняющимся за модой читателям, что все не так плохо, потому что дух элегантного безверия, льстивости и учтивости, пронизывает каждую страницу.