Максим крайне довольно кивает, быстро смотрит по указателям в какую из сторон ему нужно бежать и бежит, буквально несется по больнице, что все врачи и некоторые пациенты, что сидели в коридоре, смотрят на него, как на психа, но ему это совсем неважно. Его несли крылья счастья, любви, и так далее по списку, тем более сейчас ему хотелось как можно скорее лично убедится в том, что с Яной все хорошо.

— Яна? — тихо говорит он, заглядывая к ней в палату, прикусив губу. Проверял, спит или нет. Сердце болезненно сжалось от того, какой маленькой, бледной и беззащитной она сейчас была. Макс больше никогда и никому не позволит причинить ей боль, казалось, он будет оберегать ее до конца их совместных дней, ведь они будут любить друг друга и умрут минута в минуту. Детские сказки, но он любил ее настолько, что готов был заговорить как принц из любого детского выдуманного рассказа.

Она не спала. Просто лежала с закрытыми глазами и, как только дверь отворилась, сразу же открыла их, а потом с мягкой улыбкой посмотрела на Новикова, немного устало. У нее все еще дико все болело, но Гончарова уже не чувствовала себя такой развалиной, как в первые несколько секунд, когда только открыла глаза.

— Привет. — тихо шепчет Яна, внимательно посмотрев на молодого человека.

Максим очень боялся, что Гончарова будет на него злиться или обижаться за то, что они все-таки не смогли провести тот день вместе, что он вспылил, не проводил и даже не позвонил. Самого Новикова буквально заедала совесть, но он даже не знал с чего начать, как вообще подступиться к разговору и извиниться перед рыжеволосой.

— Ну я же тебе говорила. — с легкой усмешкой произносит она. Без всякого укора, на самом деле. Просто констатация факта.

Парень смотрит на нее, а потом заливисто смеется. Даже в таком положении его Яна остается такой… Яной. Характерной, немножко манерной, упрямой и всегда уверенной в своей правоте. Макс даже не удивлен, что она сказала ему это, ткнула в то, что случилось так, как говорила ему именно рыжая, но сейчас подобное вызывает не раздражение, а улыбку. Гончарова и сама улыбается, но не может вторить ему, потому что смеяться ей все-таки больно. Юноша подходит к ее кровати, осторожно присаживается на матрац, совсем немного потеснив девушку, и целует Яну.

— Я очень соскучился, маленькая. И очень за тебя испугался. — он запечатлевает на ее губах совсем короткий поцелуй и отстраняется, продолжая держать девушку за руку. — Мы все за тебя очень волновались. Прости меня, Ян, что я тебе тогда не поверил и вообще, может быть, если бы не я, тогда все было бы в порядке, и ты бы не пострадала…

— Солнце, сейчас это уже неважно. — тихо ответила ему Яна, устало прикрыв глаза и погладив его большим пальцем руки по тыльной стороне ладони, продолжая сжимать его пальцы. — У меня с утра были полицейские. Я дала показания. Они его поймают, Макс. Все будет хорошо… А пока у входа в больницу стоит охрана. Я единственный выживший свидетель, и обвинение будет строится в частности на моих показаниях.

Рыжая устало прикрыла глаза. Она все еще не решалась озвучить фамилию, но почему-то ей казалось, что за эти два дня Максим уже выяснил все сам, и от нее не требовалось никаких объяснений.

— Это Лагранж?

Гончарова молча кивает, а потом прикрывает глаза, потому что чувствует, как глаза становятся влажными от слез. Ей до сих пор сложно это осознать, принять, хоть как-то переварить, но с того момента, как рыжая очнулась, девушка радовалась одному — она жива. И будет жить дальше. Долго и счастливо. Неважно, что произошло, что было это чертово нападение со стороны ее друга — она жива. Совсем немного и будет здорова. А на все остальное можно было закрыть глаза. Предательство можно пережить, это такая вещь, которая поболит и перестанет, и ни в коем случае не может встать в один ряд с человеческой жизнью. Это такие мелочи по сравнению с тем, что она чуть не умерла в двадцать лет.

— Мы это поняли. — тихо сказал Макс, успокаивающе поглаживая ее по плечу и представляя, как ей неприятно и тошно вспоминать этот страшный вечер. — Ему обязательно воздастся по заслугам, Ян. Ты можешь в этом даже не сомневаться. Я уверен, что полицейские к нему уже выехали. Все скоро закончится.

Он нежно целует ее в лоб, а после улыбается, так нежно и успокаивающе, просто демонстрируя то, что она его главное сокровище в жизни, что он никогда ее не оставит и будет рядом. Всегда.

— Ян… — тихо зовет парень, погладив девушку по щеке и осторожно поворачивая ее личико к себе, буквально вынуждая посмотреть прямо ему в глаза. — Выходи за меня замуж.

Это как-то совсем случайно сорвалось с его губ. Новиков хотел это сделать, хотел давно, но явно не при таких обстоятельствах. Он знал, о чем мечтает его девочка — чтобы все было красиво, с кольцом, с цветами, едва ли не во фраке, но сейчас Максу это показалось таким правильным и необходимым, словно воздух. Наверное, поэтому он решился. Ответ услышать было страшно — его бы не устроило даже то, что она хочет подумать. Конечно, это очень ответственный для них обоих шаг, но юноше хотелось услышать все здесь и сейчас, ни минутой позже. В то же мгновение.

Макс был прав, когда думал о том, что Яночка мечтала о том, чтобы у них все было красиво. Белые розы, кольцо, предложение обязательно должно быть сделано на одном колене и, желательно, под луной. Обычные мечты обычной девушки, которые ей очень сильно хотелось реализовать. Но сейчас, услышав предложение, ей казалось, что она просто расплачется от счастья в это же мгновение. Слова эти были нужны ей, как кислород, и ей было вообще абсолютно наплевать, в каких условиях он сделал это, с кольцом или нет, с цветами или без.