Криззен сел на стул возле кровати, похлопал Мармалена по щекам. Тот распахнул огромные, испуганные глаза, и Мэтт невольно приготовился к защите. Но Лассе не нападал. Он медленно положил руку на окровавленную на груди повязку и прошептал:

— Очень рана болит.

Стул под Криззеном вдруг затрещал. Мэтт едва успел вскочить, как одна из ножек подломилась сама собой. Стул завалился набок.

— Опять, — негромко сказал главный врач.

— Арчи Труффо ушёл? — слабо спросил Мармален. — Кажется, он был… не в себе. Немного.

— Да уж, — пробормотал Мэтт. Он решил чуть помедлить с пояснениями по поводу Арчи.

— Вы смогли допросить Раша?

— Кого?

— Подавальщика из таверны «Хо». Ему надо приказывать, чтобы он отвечал. Так сказал Хо.

— Ты знаешь, что хозяин таверны пропал? — осторожно спросил Мэтт.

— Откуда… я спал. Я всё время хочу спать, — пожаловался Лассе. — И спина болит. Но не удивлён. Кажется, эн Труффо последний, кто его видел. Спросите у него. Он знаете, где живёт? Прямо напротив квартиры эны Венделы.

Тут Мармален, видимо, о чём-то вспомнил и заволновался.

— А эна Вендела нашлась?

Мэтт мысленно проклял себя. Он за всем этим и думать забыл о Кэри!

— Нет, ещё ищем, — сказал он.

— Надо опросить как следует Раша! — занервничал Лассен. — Она жива. Она подаёт мне знаки.

И мальчишка начертил в воздухе знак Ордена Отражений — круг с извилистыми лучами. Мэтт опешил: знак светился серебром. Словно его начертил не простой паренек, а маг.

— Она что-нибудь передаёт тебе мыслесвязью? — быстро спросил Криззен.

— Нет, она не умеет, — сокрушённо ответил Лассе. — Эн Криззен, подавальщик называл одного из магов, с которыми видели Венделу, — припомнил Лассе. — Как-то его звали вычурно… Джиллем? Виллем? Вилли Молето?

— Не помнишь? — с надеждой спросил Мэтт.

— Не могу вспомнить, — печально сказал Мармален. — Вертится на языке…

— Эн Криззен, ваш свидетель может говорить, — сказал главный врач госпиталя. — Можете допрашивать.

В его тоне смешалось очень многое: и презрение, и почтение, и страх, и сочувствие. Как уж они там, внутри врача, сочетались или боролись — загадка.

— Раш, я велю тебе отвечать на мои вопросы. Понял? — начал Мэтт, не веря, что всё так просто. Молчал-молчал, а теперь заговорит?

Но подавальщик, понуро сидящий на койке, посмотрел Криззену в глаза и кивнул. После краткой паузы добавив:

— Понял.

У него был очень тихий, надтреснутый голос, как у старика. И говорил он невнятно.

Но — говорил же…

Мэтт оставил у палаты двоих патрульных, караулить Мармалена. Тело Арчи унесли. Лассе впал в состояние шока, едва до него дошло, кто убийца. Врач-маг предупредил Мэтта, что «сообщит куда следует» — и начальник участка, пожалуй, понимал, что Мармален если не напрямую виновен, то причастен к убийству. И разбирательства не избежать — то ли рядовой оказался подчинён чьей-то воле, то ли сам таил в себе некую опасность, сложно сказать. Впрочем, врач мог и не сообщать ничего: к ним и так собиралась проверка. Ждали в частности начальника Комитета Тирны, в должности дознавателя. По правилам, конечно, стоило Мармалена арестовать, но пока паренек был слишком слаб, чтобы даже встать с постели. Выдворять его из госпиталя, тем более — в холодную и неудобную камеру в участке казалось невозможным. «Он и до завтра там не доживёт!» — переживал Мэтт. Но за Кэри, честно сказать, его сердце болело куда сильнее. Что с нею? Что за дела у неё с Тёмными магами? Куда она делась? «Жива», — сказал Мармален. Но надолго ли жива?

Искать двоих неустановленных Тёмных, незарегистрированных и потому почти неуловимых оказалось делом непростым. Даже имея приблизительный портрет, сделанный художником с памяти подавальщика. Возможно, трактирщик Хо мог бы посодействовать — но его так и не нашли. Назначили облаву на утро, а пока портреты раздали патрулям.

Уже настала ночь. Когда Мэтт, рыча от бессилия, выговаривал ни в чём не повинным ловцам, в участок вошёл мальчишка-курьер из срочной почтовой службы. При виде Криззена он съёжился и попятился, но секретарь уже спросил у мальчика, что ему надо. Паренёк молча протянул секретарю маленький конверт и убежал так быстро, словно пол участка обжигал его пятки.

На конверте печатными буквами значилось: Мэтту Криззену. И больше ни слова.

Криззен выхватил пакет из руки секретаря и в нетерпении надорвал краешек. Записка, написанная рукой Венделы, ошарашила его настолько, что Мэтт пошатнулся и схватился за стену.

«Мэтт! Меня похитили. В качестве выкупа требуют труп человека, которого убили в храме заброшенной деревни. Он должен храниться в морге участка в ячейке под номером 3. Если труп не будет доставлен в течение суток в ремонтный док на левом берегу Азельи, меня убьют. Труп должны принести к барже «Гром-122» и оставить там у рабочих. Если кто-то попытается остаться, чтобы подкараулить человека, который придёт за телом, меня убьют. Кэри В.»

Мэтт Криззен, старший офицер и начальник участка Комитета в Сольме, старался не выделять своих любимчиков среди остальных, хотя и не скрывал, что таковые у него имеются. И вот именно к Венделе прикипел, относился как к родной дочери. Тем более от родных отца и матери тепла ей недоставало. Все в участке старались не замечать, как Криззен изо всех сил не подаёт виду, что обожает Кэри. А Мэтт делал вид, что не замечает этих усилий. Он оправдывал себя. Когда зашла речь о том, кем заменить погибшего Сэнди Андерсона, Криззен до последнего не называл имя Венделы, всё ждал, пока кто-то из ловцов произнесёт: «А может быть, Кэри?»