— Но Ваше Высочество, — говорит девушка. — Почему мы не можем приказать слугам подготовить столы для нас?

— Потому что у них есть своя собственная работа, — говорю я, вытаскивая табуреты. — Они же не должны были делать дополнительную работу из-за нашей прогулки сегодня. Кроме того, вы же не хотите чувствовать себя беспомощным без слуг, не так ли?

Девушка смотрит на меня мгновение, прежде чем покачать головой.

— Наверное, нет, — медленно говорит она. Я думаю, она не хочет ставить столы, но никогда не думала о том, чтобы слуги делали дополнительную работу.

— Эдвард? — я подзываю пальцем моего мужа. — Можешь помочь мне отделить эти стулья?

Коллективный вздох исходит от девочек. Я, наверное, единственный человек, которого они когда-либо видели, который осмеливается указывать принцу. Ну, не совсем «приказываю», но Эдвард всегда производит впечатления человека, который заставляет людей служить ему, а не наоборот.

Эдвард ничего не говорит. Он просто шагает ко мне и берет табуретки.

— Спасибо, — я улыбаюсь ему и накрываю рукой его руку — Ты лучший.

Его рот слегка искривляется.

— Еще одна фраза твоего мира?

Упс. Я отправляю ему виноватую улыбку, прежде чем перейти к Рози, которая с другой девушкой борются со слишком большой скатертью.

Вместе мы накрываем наш обед в теплице. Я приняла правильное решение о том, чтобы девушки принимали участие, поскольку все, кажется, развлекаются, хотя, когда Эдвард протягивает руку, девочки рядом с ним хихикают и краснеют. Не удивительно.

Только когда у нас есть несколько застекленных горшков розового и фиолетового цинерария, красиво усеянных спаржей-папоротником, к столам подходят Элли и Генри. Аромат мясных пирогов, яблочно-коричневого пирога и горячего шоколада проникает в воздух.

— Хорошо, девочки, не толкайтесь и не сражайтесь. Хватит на всех, — говорю я. — Элли, ты можешь раздать вилки и ножи… о, то есть салфетки. Хорошо, давай все сядем и запихнем.

Обед оказывается большим успехом, чем я ожидал. Девушки не только наслаждаются трапезой, но и кажется, что Генри и Элле тоже немного сблизились. Когда Лиззи, очаровательны четырехлетний, который также самый молодой ученик в школе, жалуется, что она не хочет никакого салата, и Генри и Элле увещевать ее.

— Нет, ты должна съесть свой салат, или не получишь и ложки джема, — сказала Элли.

— Но мне не нравится вкус шпината, — ноет Лиззи.

Генри вручает ей вилку для салата.

— Шпинат полезен для тебя. Ты ведь хочешь вырасти сильной и здоровой, не так ли?

— Послушайте доктора, — Элли говорит, улыбаясь. — Мы можем посыпать немного сыра сверху. Попробуй, Лиззи. Ты можешь найти вкус лучше, чем ожидаешь.

Лиззи нехотя берет крошечный кусочек. И Элли, и Генри наблюдают за тем, как она жуёт, и когда ребенок признает, что шпинат не так уж и плох, они делятся улыбками.

Во второй половине дня мы переходим к зверинцу для уроков поведения животных. Лесничий веселее, чем Эдвард. Все внимание детей приковано к нему, как он демонстрирует, как попугай может имитировать человеческую речь. У меня есть предположения, что, несмотря на его грозное телосложение, лесничий обладает мягким сердцем, как Бертрам.

Когда я наблюдаю, как девушки весело обучают попугая разным фразам, заметила, что Эдвард стоит немного в стороне от толпы, скрестив руки на груди. Отпустила руку Рози и пошла к нему.

— Я думала, что ты уйдешь, — сказала я тихим голосом. Теперь, когда мы больше не в теплице, Эдварду не нужно быть здесь. Справлюсь с остальными с Элли и Генри.

Он пожимает плечами.

— Парламент пока закрыт, поэтому моя рабочая нагрузка значительно уменьшилась. Я бы предпочел провести день с вами.

— Даже если мы не одни?

Он притворяется обиженным.

— Ты однажды сказал мне, что у меня есть притягательная полоса. Я не настолько притягательна, что хочу, чтобы ты остался один со мной.

Рука тянет за мое платье. Смотрю вниз и нахожу Лиззи, глядящую на меня широкими, жалобными глазами.

— Что-то не так, Лиззи?

— Я не вижу птичек. Могу я получить стул из теплицы?

— О, дорогая, это слишком опасно для тебя.

Эдвард внезапно поднимает девочку и сажает ее на плечи.

— Лучше?

— О, да, — Лиззи улыбается и ерзает всем телом, чтобы она могла сесть более комфортно. — Намного лучше. Ой, смотрите, птичка такая красочная!

— Подожди, — наставляю на нее указательный палец. — Ты забыла волшебное слово.