Карета тронулась,и некоторое время мы провели в молчании.

– Поговорим? - предложила я.

– Аделис,ты всегда выбираешь такие странные места для

серьезных разговоров, - усмехнулся он. - Письма на ладонях,

коридор , парк, карета.

– Сядем за стол переговоров?

– Bчера уже садились, мне добавить нечего, – наотрез

отказался он от конструктивнoй беседы.

– B таком случае можешь помолчать, мне есть что сказать.

Мысленную речь я готовила полночи, а утром перед

зеркалом, прежде чем вломиться в кухню за подносом с

завтраком, отрепетировала ещё разок. Когда я откашлялась, он

глумливо ухмыльнулся:

– Ты готовилась?

Едва не огрызнулась,чтобы он прекратил сбивать меня с

мысли, но вовремя прикусила язык. B зеленых глазах Доара

светился вежливый интерес. Вдруг я позабыла все умные,

важные, правильные слова,которые следовало выпалить мужу,

чтобы он долго-долго их переваривал и, проникнувшись, не

заставил меня возвращаться в особняк пешком.

– Доар, мы всегда были друзьями,и я не представляю, как ты

пережил потерю магии, но искренне хочу помочь, - выпалила

на одном дыхании. - Давай заключим пакт о мире?

Я протянула подрагивающую руку. Некоторое время в

глубоком молчании муж рассматривал мои нервные пальцы с

короткими ногтями, как у белошвейки или шляпницы, но не

как у благородной эссы. Наконец он подался вперед и

заключил холодную руку в кокон больших горячих ладоней.

– Аделис, я согласен, - он говорил с легкой улыбкой и

удивительной теплотой в голосе. - Давай очень мирно

разведемся.

Я выразительно моргнула и не нашлась чем ответить. Цель

была достигнута. Доар неожиданно согласился на развод, но я

не понимала, почему не испытывала сейчас ни капли радости.

Он отпустил мою руку и сделал вид, будто страшно

заинтересовался унылым видом провинциального городка за

окном.

***

Я не знаю супружеской пары, которая отправлялась бы

возвращать брачные клятвы из одного дома , поэтому из

особняка уехала в гостевой дом. Не успела, что называется,

присесть, как в номер постучались. Решила, что коридорный

принес горячий тэй с капелькой густого сладкого ликария, но в

коридоре, страшно смущаясь и обтирая взмокший лоб

платочком, стоял Якoб. В руках помощник Доара держал

приснопамятную корзину с большим серым яйцом. В

молчании я перевела вопросительный взгляд с подношения на

лицо визитера. Похоже, вид у меня был весьма красноречив.

– Этот уродец… домашний питомец Доара, – отказалась я

принимать грифона.

– Просто заберите,иначе он впадет в буйство, - взмолился

секретарь.

– Ладно, сама верну, - вздохнула я, забирая корзину.

Приглашать Якоба в номер посчитала неприличным, а от тэя в

едальне гостевогo дома он вежливо отказался, так что вечер я

провела в компании яйца, книги по архитектонике и блокнота

с набросками.

Втайне я всегда мечтала переехать на западную cторону

Эсхарда, в ремесленный район,и открыть собственное ателье

по изготовлению ледяных фигурок. Конечно, обогатиться вряд

ли получится, но на достойную жизнь хватит. Раньше меня

останавливал договор с семьей Анкель, ведь будущей супруге

аристократа не пристало заниматься ремесленным трудом,

разве что баловаться в маленькой мастерской в задней части

дома и под большим секретом продавать фигурки через

посредников. Теперь я оказалась свободной от любых брачных

обязательств и хотела сама решать, где селиться, как жить и

чем заниматься. А потому настырно рисовала в блокноте

наброски новых статуэток: риорских цветов, мощного грифона

с расставленными крыльями, венчающего безобразный фонтан.

И вдруг обнаружила, что с листа на меня хмуро смотрит Доар.

Проклятое подсознание. С досадой я выдрала лист, смяла его и

одним махом превратила в хрупкий льдистый ком, мгновенно