Молельщик открыл рот, видимо, намереваясь разразиться

длинной тирадой о семейных ценностях и молодых людях,

легко относящихся к брачным клятвам, но его прервал

непристойный хлопок. Мы недоуменно переглянулись и

опустили головы к яйцу. По серой твердой скорлупе

прочертилась кривая трещина. Карликовый грифон не нашел

лучшего времени, чтобы явить себя миру!

– Заморозь, - коротко велел Доар.

– Ты прав, - согласилась я, справедливo рассудив, что

гоняться по храму за мелким крылатым уродцем с мордой

орленка , а телом львенка удовольствие ниже среднего. Так

недолго уехать из святилища по–прежнему женатыми да ещё

обзаведшимися хищным дитяткой.

– Простите, святой брат, – пробормотала я и, присев на

корточки, провела ладонью по яйцу. Скорлупа покрылась

плотной льдистой коркой. Птенец заскребся,давая понять,что

крайне возмущен заточением.

Разводили нас под истеричное царапанье будущего питомца.

Яйцо ходило ходуном и пыталось выскочить на пол. Святой

брат читал молитву, и мне пришлось слегка ударить по

корзинке носом ботинка, чтобы угомонить взбунтовавшееся

чадо.

– Риат Гери, в этот раз не надо раздеваться, - предупредил

молельщик, приготовивший иголку,которую прокалил тут же,

не отходя, что называется, от алтаря, о храмовую свечу в

подсвечнике на длиннющей поставке. – Достаточно

нескольких капель крови, поэтому не оголяйтесь.

Молельщик медлил, острие иглы угрожающе нависало над

ладонью Доара.

– Благослови вас светлые боги, - пробормотал святой брат…

и под ногами снова раздался подозрительный хруст.

Карликовый грифон с такой страстью желал оказаться

рожденным, что каким-то неведомым образом заставил

тающий магический лед треснуть. Проклятье. Мы когда-нибудь

разведемся?

– Ты плохо заморозила, - предъявил претензию Доар.

– Заморозь хорошо, - буркнула я, снова ныряя к корзине. С

помощью магии корка льда стала толще.

– Мы готовы, святой брат, - объявил недомуж,когда я

выпрямилась и оправила платье.

– Все знаки указывают, что я должен спросить еще раз… –

молельщик поднял на нас льдистые глаза. - Вы точно не

передумаете?

– Нет! – в один голос рявкнули мы.

– Да будет так, - тихо вздoхнул он, словно разводился сам, а

не разводил двух супругов,искренне желавших избавиться от

брачных меток.

Возвращение клятв заняло не больше пяти минут, венчали

супругов куда как дольше. Нам укололи ладони, а когда

выступили капли крови,то велели опустить руки в святую воду

и отречься.

– Я не хочу быть связанным с этой жещиной, - не глядя на

меня, вымолвил Доар.

– Я не хочу быть связанной с этим мужчиной, – выразительно

покосившись на мрачного бывшего мужа, согласилась я.

– Никогда, – в два голоса мстительно добавили мы, хотя

богам уточнения не требовались.

Неожиданно из-под рукава моего плаща тонкими струйками

потекли чернила. Они не пачкали ни кожи, ни одежды. Сошли

в святую воду, а когда ритуал закончился,и я прoверила

предплечье, то брачная метка исчезла. Сам не знаю отчего, но

рука показалась непривычно голой.

Сразу после ритуала я уезжала в башню перемещений и

потому прощалась в Доаром возле кареты. Хотелось запомнить

его таким: высоким, по–мужски привлекательным… с

корзинкой в руках.

– Добрых дней, Доар, - протянула я раскрытую ладонь.

– Легкой дорoги, Аделис, - ответил он и попытался вложить в

мою руку потяжелевшую корзинку с яйцом, покрытым

ледяным панцирем.

– Оставь себе на долгую память, – улыбнулась я.

– С памятью у меня все хорошо, - отозвался Доар с улыбкой, в

которой читалось предупреждение. Мол, забери по-хорошему.

В итоге треснувшее яйцо оказалось именно в моем экипаже и

отправилось в Эсхард. Уверена, что Руфь с матушкой пpидут в

буйный восторг от неожиданного соседа. Если птицелев