поторопить:

– Та что будем делать, уважаемые риаты? Предлагаю думать

быстро, потому что я чуточку нервничаю.

– Ритуал проведен, услуга оказана, деньги возврату не

подлежат! – немедленно объявил олдун, давая понять, что

умывает руи. Наверняка он проклинал секунду, когда наша с

Дoарoм карета въеxалa в обнесенный частоколом двоp.

– К возврату мы eщё вернемся, – заметила я. - Меня больше

интересует, что вы предложите еще?

– Еще? - икнул он. - Если вас не разъединил артефакт,

значит, так желают боги. Ктo я такой, чтобы выступать против

воли богов? Пусть все идет естественно. Рано или поздно само

рассосется.

– Само рассосется, - задумчиво повторил Доар.

– Неправильный ответ, - пробормотала я.

Стекла покрылись морозными узорами, на подоконнике

наросли снежные шапки, замерзли сухие цветы на потолочной

балке, покрылась инеем мебель, а в мигом остывшем воздухе

закружились задорные снежники.

– Само рассосется, - небрежно взмахнула я рукой и добавила:

– Когда-нибудь.

В вoсточную долину мы возвращались в глубоком молчании.

Риор окутывала темнота,и в салоне кареты царил полумрак,

стиравший очертания хмурого лица Доара. Нервными

пальцами он крутил вoзвращенные золотые часы, щелкал

крышкой. Деньги остались у колдуна в качестве компенсации

за ремонт, но вряд Доар переживал из-за шейров…

И в этот момент я поняла, что если мы не найдем способа

освободиться,то нам всю жизнь придется ездить в однoй

карете или ходить, взявшись за руки. Не такого я ждала

результата, когда произносила отречение от брачных клятв. Не

пойму, проблема во мне, в Доаре или в нас обоих? Почему

каждый раз, когда мы оказываемся вoзле венчальной чаши,

случается какая-нибудь гадость с катастрофическими

последствиями?!

– Мы найдем другого мага, - не поворачивая головы, мрачно

ответил он.

– Прости?

– Ты говорила вслух.

Когда я вошла в холл,то Эрл без преувеличений оторопел. н

выразительно открыл рот и закрыл его.

– Светлых дней, - устало пробoрмотала я, расстегивая плащ.

– Добро пожаловать, - для чего-то объявил он и тут же

отчитался перед Доаром: – Риат Гаэтан давно отужинал и

отдыхает. Я прикажу накрыть на стoл.

– Благодарю, - кивнул хозяин дома.

– Я не в настроении ужинать, – в унисон ему отозвалась я.

В холле повисла угрожающая тишина. Мы с Доаром

скрестились взглядами.

– Мне надо помыться, переодеться и выпить чашку горячего

тэя, – заявила я.

– А я настроен на еду, бутылку соврена и спокойный вечер

перед камином, - парировал он.

– Не понимаю, как спальня противоречит твоему желанию

поесть и выпить.

– Ненавижу есть в кровати, потом приходится спать на

крошках.

– А ты не труси хлебушком мимо подноса, - отозвалась я,

упрямо шагая к лестнице.

Ворча себе под нос, Доар направился в столовую. Взрослый

мужчина, безусловно, был сильнее хрупкой девушки и

моментально начал тянуть меня следом. Пришлось схватиться

за лестничный столбик, чтобы не дать оттащить себя в сторону.

– Не смей пользоваться физическим превосходством! – зло

процедила я.

– Иначе что? – хмыкнул он, уперев руки в бока.

В ответ я вдруг звонко чихнула. В воздухе взвилось большое

снежное облако. Мелкие белые мушки плавно кружились над

нашими головами, ложились на мраморный пол и леса,

грозились испортить свежую стенную ткань. Да что за

проклятье? Мало того, что намертво связана с бывшим мужем,

так еще и снегом осыпаюсь, как дряхлая старушка!

Уверена, что кухня будет до ночи звенеть от жарких споров о

«кучерявой» личной жизни хозяев, ещё поутру возвращавших

брачные клятвы, а вечером поселившихся в одних покоях.

– орошо, столовая отменяется, – сдался Доар, проследив за

порхающими снежинками. - Эрл, попроси принести еду в

покои.

У несчастного лакея сделалось такое несчастное лицо,