умотавшего на свободу питомца.

Стаскивая через голову несвежую рубашку, он двинул в

сторону банной комнаты. Мне, как привязанной, пришлось

тащиться следом и любоваться полоской мелких синяков на

его позвоночнике, видимо, заработанных при вчерашнем

падении с кресла. Доар болезненно повел плечом, похоже, удар

вышел сильнее, чем мне показалось ночью.

– Почему ты идешь за мной? Хотела умыться? – спросил он,

взявшись за дверную ручку.

– Вообще голова после соврена не соображает? - сердито

проворчала я.

– Точно, – простонал он. - Забыл. Иди первой.

– Благодарю, - холодно кивнула я и попыталась протиснуться

в банную между ним и косяком, но проход перекрыла

выставленная рука. – Что?

– Ты не расскажешь, как я оказался на кровати?

– Поэтапно.

Мы синхронно обернулись к креслу, красноречиво

отодвинутому от стены и ножками задиравшему угол ковра. На

полу валялся стакан и перевернутый пустой графин, а на

паркете темнело липкое пятно соврена.

– К слову, милое платьице, - невпопад сказал Доар.

– Это исподнее.

– Ночью я пытался его стащить?

– Так… – Я почесала кончик носа. - Раз уж ты заговорил о

сегодняшней ночи, то нам следует договориться о правилах

совместногo сосуществования.

– Правила?

– Именно! – ткнула я в него указательным пальцем. - Иначе

нас oчень быстро разлучит смерть.

– Кто отправится в небесные сады? - с иронией уточнил он.

– Смeшной вопрос, учитывая, что из нас двоих магией владею

я.

– Уф! – Он комически прижал ладонь к груди. – Это удар

ниже пояса, Аделис.

– Тогда почему ты хватаешься за сердце? - насмешливо

выгнула я бровь.

– Хорошо, если тебе нужны правила,то давай их установим.

Я скрестила руки. Жест был призван показать Доару,

насколько разговор серьезен, но на самом деле я просто

постаралась прикрыть кружевное безобразие, не оставляющее

простора фантазии и почему-то названное исподней сорочкой.

– Ты не напиваешьcя ночью, - выдвинула я первое

требование.

– А днем?

– Ты вообще не приближаешься к алкоголю. Я не намерена

таскать тебя на закорках.

– Принято.

– Правило второе. Мы всегда спим одетыми, по возможности

на разных кроватях и не появляемся друг перед другом

голышом.

– Это сразу три правила, и я буду не против, если ты захочешь

при мне ходить в таких милых штучках, - издевательски

ухмыльнулся он.

– Я против, - отрезала ледяным тоном.

– Что-то еще?

– Не что-то, а самое важное: ты туго подвязываешь пояс на

штанах и не прикасаешься к женщинам ни одной частью тела.

Даже мизинцем. Более тогo, даже случайно!

– Смотреть-то можно? – усмехнулся он.

– Ну,ты по-прежнему зрячий, - пожала я плечами, стараясь

глубоко не анализировать, почему желание Доара смотреть на

других женщин (особенно рыжих), вызывает у меня глухую

досаду. Во всем виновата суматошная ночь. Я всегда

становилась ужасно раздражительной по мелочам, когда не

высыпалась.

– Хорошо, смотреть можно,трогать нельзя, - кивнул Доар. -

Принимается! Другие правила?

– Ты заранее предупреждаешь меня, когда мы собираемся

выезжать из дома. Не хочу, чтобы над душой стояли, подгоняли

и злили.

– Справедливо, – кивнул он. - Позволь резюмировать:

никакого спиртного, любовных утех, сна голышом и

неожиданных визитов.

– Могу пообещать,что я тоже не стану трогать чужих мужчин.

– Да ты меня успокоила, – издевательски протянул Доар. -

Раз у тебя все,то и у меня есть одно требование.

– Я слушаю.

Неожиданно его ухмылочка растаяла, взгляд заледенел.

– Не делай нашу совместную жизнь невыносимой, - тихо

произнес он. - Мы оба знаем, Аделис, что ты мастерски умеешь

трепать нервы.