Дверь скрипнула, за ширмой появился женский силуэт.

– Стой там, - велел Антракс, закрывая глаза.

Девушка не ответила. Он знал, что она не посмеет ответить, склонив голову.

– Как она? – спросил он, действительно желая знать лишь это.

– Она в хорошем настроении. Сначала была немного хмурой, но теперь полна энергии. Сидит над книгами, - поведал ему голос Софи из-за ширмы.

Он невольно улыбнулся. Это были хорошие новости.

– Только…- начала было девушка, но тут же умолкла.

– Что? – спросил Антракс, резко открывая глаза и вглядываясь в силуэт.

– Вы велели говорить мне все, но я не знаю, нужно ли вам подобное.

– Говори уже, - поторопил ее принц, взглянув в сторону ширмы.

– Просто это дело такое… женское…

– Не существует никаких женских дел, - сказал Антракс, начиная хмуриться.

– Но у нее именно женские дела, - Софи замялась, не найдя более удачной формулировки.

Антракс выдохнул с облегчением. Он действительно начал беспокоиться, а это была скорее хорошая новость, чем плохая.

– Иди, - велел он девушке, невольно улыбаясь.

Когда дверь за девушкой закрылась, он резко опустился вниз, ложась всем телом на каменный пол бассейна и тут же открывая глаза под водой. Игра с судьбой была куда веселее игр с людьми.

6. Последний совет (2)

Рабов в Эштаре никогда не держали. Военные походы всегда заканчивались большим количеством пленных, но у них был выбор: или добровольно подчиняться или умереть. В итоге плененные войны становились слугами, матросами, гребцами, мальчишки и вовсе вырастали с Эштарскими ровесниками и получали возможность стать стражниками, секретарями и другими придворными. Они жили равными правами с рожденными в Эштаре простолюдинами. Порой такие традиции приводили к предательствам, но ничем кроме смерти предателя не заканчивались. Суровый закон требовал, чтобы слуга повиновался господину, а солдат исполнял приказы, но это не было рабством. Как и другие народы континента, Эштарцы презирали рабовладельцев, но занимая все побережье Белого моря, его водами соприкасались с Шиконом и Ливном, с древности живущих на рабском труде. Воевать с ними Эштару никогда не было выгодно, скалистые берега не были ни плодородными, ни удобными для жизни, а живущие пиратством и разбоем страны никогда не трогали Эштарцев. Пакт о ненападении никогда не заключался, они просто властвовали в Белом море не тревожа друг друга. Пираты грабили и топили чужие корабли на глазах у Эштарского флота. Эштарские корабли топили флотилии на глазах у пиратов, которые словно падаль налетали на места сражений и забирали все, что можно было забрать. Эштарцы смотрели на это, как смотрит лев на шакала, пытающегося утащить обглоданную кость, с сытым равнодушием.

Веками разбойники воровали женщин и детей на всем континенте, а потом перевозили через побережье Эштара, усмиряя свой строптивый живой груз. Этот хаотический процесс едва касался Эштара. Разбойники проходили по их землям, ведя людей в цепях, но пока все остальные воевали с ними, Эштар просто не замечал, заставляя разве что платить за еду в трактирах, за простой в порту и прочие будничные расходы, словно речь шла о простых путешественниках.

За подобное отношение Эштарцев презирали еще больше, но в действительности все понимали, что если Эштар объявит войну пиратам - ничего не изменится. Корабли будут увозить рабов, разбойники будут похищать их прямо из постелей, просто Эштар перестанет на этом зарабатывать и эштарцы окажутся под угрозой, как и все остальные. Шакалы, конечно, не трогают львов, но это не значит, что они не тронут беззащитных маленьких львят.

Положение всех устраивало, и никто не собирался ничего менять ровно до тех пор, пока принц Антракс пять лет назад не выкупил часть порта и не начал там строительство так называемой свободной зоны, получившей после иное имя – Рынок рабов.

Прежде это дело считали провальным. Знать называла принца сумасшедшим, вложившим огромные деньги в пустоту, но уже через год перестали даже улыбаться.

Антракс предложил пиратам сделку. Они пользовались услугами свободной зоны, где содержали их товар, хорошо охраняли и даже лечили, если это было необходимо. Сами же пираты могли спокойно расслабиться и отдохнуть на побережье Эштара, оставить часть денег в борделе, открытом в этой зоне их коллегой, а часть - в кабаке.

Рынок рабов стал страной пиратов в столице Эштара. За отдельную плату работники рынка сами забирали живой товар на границе и доставляли в порт, освобождая работорговцев от лишних хлопот. При необходимости принц даже мог предоставить корабль, который мог доставить и товар и их хозяина к другому берегу Белого моря.

Верхом алчного цинизма было то, что сам принц начал покупать рабов, превращая их потом в своих слуг и шпионов, а порой и вовсе выкупал похищенную дочь какого-нибудь графа и требовал за нее выкуп, посылая прядь волос в подтверждение.

И пока на континенте его за это проклинали, в Эштаре задумчиво хмыкнули и только единицы по-настоящему умных людей понимали, что своим странным поступком принц начал наводить порядок в хаотической системе взаимоотношений пиратов и Эштара.

Герцог Крайд был одним из первых, кто оценил размах идеи и даже попытался стать компаньоном принца, но тот предпочел править в одиночку, став неофициальным королем разбойников. Герцог понимал, что принц пользуется этим положением не только на рынке, но и за пределами Эштара, буквально чувствовал, как бандиты покидают страну уже не вольными разбойниками, а слугами принца, сами того не осознавая, и это часто заставляло герцога смеяться.

Сегодня же ему хотелось смеяться больше обычного. С довольным видом он прибыл сюда, потирая ручонки.

Это был невысокий коренастый мужчина средних лет, род которого был таким же древним, как королевский. Облаченный в свободную длинную рубаху, украшенную вышивкой, герцог был радушно встречен слугами, явно знавших о целях его визита.

Ему нравилось, как ему низко кланялись и как вели по улочкам, показывая разные здания, потом привели в так называемую резиденцию и отвели в большой зал с подобием сцены.