Шрифт:
…
Тьма…
…
Свет… Протоны, нейтроны и электроны. Еле заметные, среди пустого пространства. Нет, не пустого! Между ними — Тьма.
…
Тьма… Только лишь Тьма.
…
Шаг в пустоту
Огромная, но едва различимая в черноте фотоэлектрического покрытия вытянутая тень — скользит по крыше, и, вырванная раскалённым степным ветром из двумерной реальности, изгибается под прямым углом, превращаясь в своё гротескное отражение в мире людей.
В Змея. В меня.
Тень цепляется за разбитый участок, я опускаюсь на корточки, подушечки пальцев нежно ласкают тончайшую паутину трещин, отмечая малейшие шероховатости.
Ага!
Приглядываюсь… Достав застрявшую белую нитку, прячу в карман.
По гулким коробам вентиляции забираюсь наверх, на крышу опорной станции.
Я видел это место глазами Мэйби. Пришло время взглянуть самому.
Вот они — белые полосы от подошв, на крышках шкафов с трансформаторами. Тут она сидела, глядя на город, строила глупые планы, сучила ногами, когда Кирилл призывал её к благоразумию.
Кирилл… Что теперь будет с ним?
Двигаю подошвами, пытаясь постичь её чувства, но ничего не выходит.
Туфли оставляют жирные чёрные линии, зачёркивающие едва заметные белые…
Город тает в фиолетовой дымке. Золото закатного солнца подсвечивает растрёпанные облака, разбивается гранями небоскрёбов и бежит танцевать в океанских бликах среди парусов.
Обычный для Диэлли закат — фиолетово-золотой.
Для того, что сейчас случится, скорей подойдёт пылевой, кровавый.
И всё-таки, бурю я ждать не стану, ведь жизнь — не кино. Возможно, игра — смехотворная и нелепая. Но, не кино. Значит, сойдёт и так.
Сахарный город — приторный до отвращения деликатес, а мне нужна горечь.
Стало понятно, что отбирать жизнь — недостаточно, ведь не с этого всё началось, здесь, в этом городе, шестнадцать лет назад.
Всё началось с пустоты…
С Кати…
То, что не можешь иметь — хочется уничтожить, чтобы оно не терзало. Но кровоточащую дыру — там, где должна быть любовь, ненависть не заполнит…
Смерти, смерти… Всё необычней, всё жёстче.
И вдруг оказалось, что некуда дальше идти — ведь у жестокости есть свой предел, а пламя в груди — там, где дыра, лишь разгорелось и требует новую жертву.
Не такую, как все остальные, другую…
Дракон больше не улыбается, не изрыгает пламя.
Он думал, что ищет девчонок, не понимая, что ищет любовь — и растоптал единственное создание, способное доставать чудовищ из ада. Единственную девчонку, что могла бы его наполнить, спасти. Ведь кроме неё — его никто никогда не любил.
Мэйби…
Всё вернулось к тому, с чего началось. Круг замкнулся, и огнедышащий змей подавился своим хвостом.
Вселенная по-своему позаботилась обо мне, даровав Мэйби… Или, это сделал Маяк?
В добренькую Вселенную, в ласковый Маяк, мне не поверить. Равно, как в дружбу с Гадесом.
Нет, у меня была лишь эта девчонка.
Накручиваю нитку на палец. Теперь она навсегда рядом с Драконом.
Вот и всё, что у меня осталось.
Нюхаю, лижу языком. Нитка оказывается солёной.
Мэйби… Катя…
Делаю шаг вперёд, в пустоту. Она давно меня ждёт.
Глава 26. За принцессой!
Сон рассеивался.
На границе восприятия, на периферии, Кир начинал осознавать кто он, где находится, и что его ждёт.
Нет!
Он отчаянно сопротивлялся попыткам реальности разорвать блаженную пустоту незамутнённого сознания.
Писк будильника окончательно разрушил иллюзию… Или создал, как посмотреть…
Надо было вставать. Но зачем? Раньше рядом была девчонка. А теперь…
Стоп! Он знал! Знал, где Эйприл. В горах, возле озера!
Кир вскочил и забегал по комнате, безуспешно пытаясь найти штаны. Потом увидел, что он их не снимал.
«Но ведь она так далеко!» — Кир опустился на стул. За степью, за городом… А ещё подниматься в горы!
Взгляд зацепился за валявшийся под диваном ховерборд.
«Лететь на нём? Чтобы он внезапно исчез, а я превратился в лепёшку?»
Кир вздохнул…
«Да!» — он сердцем чуял, что Эйприл в опасности. А значит, лететь нужно немедля.