Шрифт:
Тишина.
Отлично.
Она зашагала вперёд, к выходу. Машинально скользнула взглядом по столу слева. Среди свечей лежал лист старой, пожелтевшей бумаги, исписанный от руки. Чутьё подсказывало, что текст ей не понравится, но Вероника не смогла пройти мимо.
Почерк был её.
«Я не знаю, кому адресовать это письмо, и есть ли вообще в нём смысл. Мне просто хочется выговориться, потому что я сама себя не понимаю. Я видела, как Вероника когда-то писала письмо своей матери, и мне показалось, в этом был смысл. Ну что, попробуем.
А если задуматься на секунду… Кто мог бы быть моей матерью? Уж точно не та женщина. Хотя…»
На грани сознания проскользнуло странное ощущение. Казалось, Вероника видела, как сидела, склонившись над этим письмом, и как в этой точке дрогнула её рука. Здесь нечего было сказать, и потому пришлось подумать, прежде чем начать новое предложение.
«Это рождает и новый вопрос. Кто я?»
Вероника чувствовала, как ей отчаянно хотелось написать что-то вроде «хотела бы я сама знать это», но передумала в последнюю секунду.
Вероника покачала головой, отгоняя непрошеный призрак.
«Я не знаю, что делает человека человеком, а бога – богом, но я знаю, что делает меня мной. У меня есть причина, по которой я появилась на свет, у меня есть цель. И всё это было просто и понятно до этого дня; но в то мгновение, когда я сделала первый шаг навстречу своей цели, что-то изменилось. Я вдруг поняла, что представляю ценность и без своей цели. Я тоже чего-то стою».
Веронике стало не по себе. Несмотря на то, что тварь ушла, отголоски её чувств оставались здесь. Они витали в воздухе, как еле ощутимый аромат горящей свечи, и не касаться их было невозможно. На этот раз это было незнакомое ощущение, больше всего напоминавшее странную решимость.
«Остаётся одна проблема – чёрное пламя. Оно не вписывается ни в одну из моих догадок, его существование не объясняется в «Сказании». Нет, если честно, объясняется, но не так, чтобы поняла я. Оно – та сила разрушения, что дремала внутри мироздания с того момента, как здесь появились Джина и Лэй. Она должна была однажды получить воплощение, и вот это однажды случилось. Как мне распорядиться этим – я не знаю.
Слишком много на меня давит. «Сказание», моя цель, чёрное пламя, память Вероники, Дарующий пламя. Я не знаю, где среди этого настоящая я, но отдам всё, чтобы узнать. И, кажется, готова отдать не меньше, чтобы»…
Запись обрывалась, оставляя несколько пустых строк, затем продолжалась ниже. К горлу подкатила тошнота. Отчаянно хотелось отбросить листок в сторону, как ядовитую змею, но Вероника продолжала заворожено смотреть на него. Продолжала читать.
«Я родилась на свет. У меня есть цель, есть силы, есть чувства и есть жизнь. У меня должно быть имя, и пусть… пусть оно будет Син. Из всего обилия знаний этой девочки эта сказка нравится мне больше всего.
Я не знаю, что будет дальше, я не знаю, что нам уготовано. Я только попытаюсь разбудить Веронику и объясниться с ней… если получится. Мы должны обе понять, что нам с этим делать. Или…»
Вероника зажмурилась, с трудом сдерживая поступившую к горлу тошноту.
Всё это реальность. И кошмар, ниспосланный Джиной в Туманном мире, и перещёлкивающиеся в сознании «слайды». Особенно – она коснулась шеи рукой, будто это могло убрать ком в горле – последний. Ох…
Как в ночном кошмаре, перед глазами появилась картинка. Неестественная поза. Тёмные пятна, покрывшие кожу. Растрёпанные русые волосы, собранные в неаккуратную косу. Пустые серые глаза. Нет, только не это…
Вероника ничего не понимала и отчаянно нуждалась в помощи. Казалось, пещера обернулась пастью огромного чудовища, пожиравшего её, и от этого не было спасения. Первым, кого хотелось позвать на помощь, был Аден, но…
Темнота опустилась на окружающий мир прежде, чем Вероника успела хоть что-то понять.
Мир грёз трубил общий сбор. Братья и сёстры собирались в главном зале. Здесь царило подавленное молчание, нарушаемое только еле слышным скрипом двери. Как будто здесь находился тяжело больной человек, которого боялись беспокоить. И Аден подозревал, что этим больным был он, но не хотел спрашивать. Он вообще не хотел говорить до тех пор, пока не появится тот, кого они не перестали считать отцом, несмотря на его слова.
Призыв был осуществлён полчаса назад, но ответа не последовало. Элиот несмело предложил разыскать отца с помощью духов-хранителей, но Фалберт посоветовал ему заткнуться. Адену снова хотелось позлорадствовать, но он снова не успел передумать, как желание исчезло само.
Еле слышно скрипнула дверь в мир людей. Высокая, стройная богиня в чёрном спортивном костюме вела под руку бывшего бога тьмы. Впервые после возвращения в Мир грёз Аден видел Сиири такой. Сосредоточенной, хмурой, серьёзной, в противовес слабой, покорной женщине.