Шрифт:
А как быть, если самому Папе Римскому Откровения не идут почему-то? Признаться в этом? Поменять Папу? Властвующая структура, какой стала христианская церковь, не могла себе позволить Откровения в настоящем (хотя отменить прошлые было не в ее силах). По той же самой причине церковная организация очень настороженно относилась к науке и искусству, если они выходили из-под контроля. Вспомним Галилея и Коперника, вспомним и Паганини, который якобы заключил союз с Дьяволом, и от этого, дескать, его успехи. Постепенно стало действовать негласное соглашение. Частные религиозные Откровения на уровне отдельно взятого монастыря в церковной среде допускались, а новые Пророки общемирового значения – отвергались. В науке и искусстве осталось мало закрытых тем, но успехи в этой среде перестали считаться Откровениями. В итоге творчество в сознании людей отделилось от своего источника.
Но источник этот существует, потому что без него получается замкнутая система. А в замкнутой системе действует, подобно закону сохранения энергии, закон сохранения информации. Поэтому ничего нового в такой системе возникнуть не может. Новое возникает, когда система разомкнута. А в замкнутой системе настоящее творчество подменяется компиляцией, то есть комбинированием известных идей-кирпичиков в новом сочетании. Компиляции можно научить в институте, творчеству, то есть созданию новых идей, научить невозможно. Новые идеи – результат восприятия Откровения. Любое настоящее творчество (создание подлинно новой информации любого жанра) имеет источником Бога, а не человека, даже если сам творческий работник думает иначе, вообще не задумывается на эту тему или является замшелым атеистом.
В общем, не будет преувеличением заявить, что религиозные конфессии, искусство, наука широко используют на практике Откровения, не объясняя, откуда идет получаемая новая информация. Очень важно, что ни религия, ни искусство, ни наука не владеют общедоступными приемами, используя которые, можно произвольного человека сделать религиозным, научным или «культурным» пророком.
Здесь уместно будет указать, что еще в давние времена существовали процедуры, позволяющие, по крайней мере, отдельным людям испытать измененное состояние сознания, в котором можно получить что-то вроде Откровения, правда, неизвестно от кого. Не следует думать, что для этого надо обязательно принимать какие-либо колдовские снадобья. Иногда вполне достаточно медитаций. Основатель ордена иезуитов, христианин Игнатий Лойола оставил воспоминания о своей практике по части медитаций. Техника медитаций может быть самой разнообразной и описывается в огромном количестве источников, но главным элементом обычно бывает крайне сильное сосредоточение мысли на каком-то образе. Так вот, Игнатий Лойола сосредотачивал свою мысль на описаниях событий с участием Иисуса Христа, они приобретали в его мозгу реальность, он входил в поток этих событий и обсуждал с Иисусом Христом свои проблемы. А потом действовал… Однако здесь есть явное противоречие. Иисус Христос завещал нам любить своих врагов и не убивать их. А Игнатий Лойола ни перед чем, как известно, не останавливался.
Конечно, неизвестно, действительно ли Игнатий Лойола с кем-то советовался, и если советовался, то с кем именно. Весь вопрос в том, происходит ли в таких случаях подключение к базе данных, находящейся в мозгу данного человека и исчезающей вместе с его смертью, как считают атеисты, и тогда это просто другое использование внутренних ресурсов. Или все-таки при участии мозга конкретного человека происходит подключение к базе данных человечества в целом, иначе говоря, к «коллективному бессознательному» (как стало принято говорить после работ К. Юнга), которое находится неизвестно где и отнюдь не умирает со смертью отдельного человека.
Интересно проиллюстрировать сказанное длинной цитатой, имеющей отношение к совсем другому времени, совсем другой культуре. Герой «Театрального романа» М. А. Булгакова драматург Максудов так описывает процесс «изготовления» пьесы из написанного им же ранее романа:
Родились эти люди в снах, вышли из снов и прочнейшим образом обосновались в моей келье. Ясно было, что с ними так не разойтись. Но что же делать с ними?
Первое время я просто беседовал с ними, и все-таки книжку романа мне пришлось извлечь из ящика. Тут мне начало казаться по вечерам, что из белой страницы выступает что-то цветное. Присматриваясь, щурясь, я убедился в том, что это картинка. И более того, что картинка эта не плоская, а трехмерная. Как бы коробочка, и в ней сквозь строчки видно: горит свет, и движутся в ней те самые фигурки, что описаны в романе. Ах, какая это была увлекательная игра, и не раз я жалел, что кошки уже нет на свете и некому показать, как на странице в маленькой комнатке шевелятся люди. Я уверен, что зверь вытянул бы лапу и стал бы скрести страницу. Воображаю, какое любопытство горело бы в кошачьем глазу, как лапа царапала бы буквы!
С течением времени камера в книжке зазвучала. Я отчетливо слышал звуки рояля. Правда, если бы кому-нибудь я сказал бы об этом, надо полагать, мне посоветовали бы обратиться к врачу. Сказали бы, что играют внизу под полом, и даже сказали бы, возможно, что именно играют. Но я не обратил бы внимания на эти слова. Нет, нет! Играют на рояле у меня на столе, здесь происходит тихий перезвон клавишей. Но этого мало. Когда затихает дом и внизу ровно ни на чем не играют, я слышу, как сквозь вьюгу прорывается и тоскливая, и злобная гармоника, а к гармонике присоединяются и сердитые, и печальные голоса и ноют, ноют. О нет, это не под полом! Зачем же гаснет комнатка, зачем на страницах наступает зимняя ночь над Днепром, зачем выступают лошадиные морды, а над ними лица людей в папахах. И вижу я острые шашки, и слышу я душу терзающий свист.
Вон бежит, задыхаясь, человечек. Сквозь табачный дым я слежу за ним, я напрягаю зрение и вижу: сверкнуло сзади человечка, выстрел, он, охнув, падает навзничь, как будто острым ножом его спереди ударили в сердце! Он неподвижно лежит, и от головы растекается черная лужица. А в высоте луна, а вдали цепочкой грустные, красноватые огоньки в селении.
Всю жизнь можно было бы играть в эту игру, глядеть в страницу… А как бы фиксировать эти фигурки? Так, чтобы они не ушли уже более никуда? И ночью однажды я решил эту волшебную камеру описать. Как же ее описать?
А очень просто. Что видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не следует. Вот: картинка загорается, картинка расцвечивается. Она мне нравится? Чрезвычайно. Стало быть, я и пишу: картинка первая.
Понятно, что в данном случае М. А. Булгаков подробно описывает нам, как при помощи медитации (разговор с героями уже написанного романа) литератор Максудов получает (а мог бы и не получить, не от него зависит!) Откровение в виде «картинок» будущей пьесы. Здесь присутствуют все элементы Откровения, о которых мы говорили раньше. В частности, литератор Максудов получает Откровение на том языке, который может понять он один (только он знаком с героями им же самим написанного романа), а переводит это Откровение в текст пьесы, доступный каждому, причем сделать это он может лучше или хуже, в зависимости от его подготовки, усердия, опыта и эмоционального состояния.
Но вернемся к измененному состоянию сознания и тому, что его можно достичь разными способами. В том числе, наркотиками.
Откровения через наркотики
В XX веке начался прямо-таки бум на различные эксперименты по изменению состояния сознания. Европу и Америку наводнил поток восточных медитативных техник. Однако техники эти требовали огромной работы над собой, поэтому всегда были уделом меньшинства. Еще выскочили, как чертики из табакерки, всевозможные так называемые «легкие» наркотики типа марихуаны и психоделиков (ЛСД, мескалин и пр. [13] ). Для полноты сюда надо бы добавить и специальные техники дыхания, в частности, холотропное дыхание, разработанное психологом С. Грофом после запрета в Америке психоделиков. А уж если быть совсем педантом, то в Советском Союзе тоже не отстали от Запада: вместо недоступной «кислоты» (ЛСД) с успехом применялись грибы мухоморы разных цветов в комбинации с водкой [14] .
13
Не путать с героином и прочей гадостью, которая привязывает к себе человека намертво физиологически!
14
См. как источник для самообразования роман В. Пелевина «Generation „П“». Там все написано, вся технология, можно попробовать, если жить неохота.
Объединяющим началом для медитативных техник и психоделических средств является итог их воздействия: измененное состояние сознания. «Кайф» получался «крутой». Такими словами братья Стругацкие описывают в романе «Хищные вещи века» ощущения Жилина, впервые попробовавшего слег (так в романе называется наркотик). Жилин – борец с наркотиком. Я хочу процитировать здесь спор Жилина с бывшим борцом Римайером, который принял слег и поэтому оправдывает его. Это мысленный диалог, поэтому у авторов он так несколько непривычно оформлен: