А я просто хватаю Йори за руку и, пока она что-то шепчет мне в спину, увожу ее в примерочную, не очень «ласково» задергивая за нами занавеску. Противный визг колец на железном шесте на секунду оглушает, и я охотно оправдываю этим свою грубость, когда прижимаю выдумщицу к противоположной стенке. Может быть, я не люблю ее и готов впустить в свою жизнь только в качестве гостьи, но именно сейчас я должен ее поцеловать. Просто потому… что мне тяжело дышать.

— Андрей…

Она нервно облизывает губы, оставляя влажный след на девственно чистой светло-розовой коже. У нее даже соски такого же цвета, и я даже не замедляюсь, когда двумя руками спускаю тонкий шелк с ее плеч, наощупь послабляю шнуровку на спине.

— Если кто-то…

Она пытается остановить меня словами, но одного взгляда в затуманенные зеленые глаза достаточно, чтобы увидеть в них ухмылки маленьких чертей. Может быть, я не люблю ее, может быть, она не любит меня, но иногда людям просто хорошо вдвоем… хотя бы какое-то время.

А ведь Антон рассказывал, что с Таней у него именно так все и было.

— Опусти руки, — шепотом на ухо моей испуганной и уже очень возбужденной выдумщице.

Она послушная и смирная, только громко всхлипывает, когда я стаскиваю рукава и одним движением опускаю лиф до самой талии. Обнимаю ее за талию, поворачиваю спиной — и мы уже перед зеркалом. У Йори безупречно белая кожа, только кое-где есть маленькие островки веснушек, которые я обязательно еще поцелую. И у нее просто нереальная грудь: хорошая полная «тройка» с темно-розовыми сосками, которые сейчас сморщились до цвета темной вишни. Я сглатываю, пытаясь представить, какие они на вкус, если втянуть их в рот и перекатывать на языке. Жаль, что не могу сделать это прямо сейчас, иначе нас точно попросят на хрен.

Так что пока только приподнимаю ее грудь ладонями, наслаждаясь тем, как Йори «падает» на меня спиной и немного прикрывает глаза, разглядывая нас в зеркало.

— Мне нравится твой взгляд. — Прикусываю ее за ухо и — ниже поцелуями по шее до самого плеча. — Как будто съесть меня хочешь.

«Хочу» — говорит ее взгляд.

Веду пальцами выше, трогаю тугие темные соски — и Йори вытягивается стрункой, становится на носочки, как балерина. Мурашки по коже приятно щекочут мои пальцы. Останавливаться совсем не хочется, потому что эта пошлая скромница вдруг плотно прижимается ко мне задницей, скользит вверх, испытывая мое терпение. Нет у меня на хрен никакого терпения, но нам придется остановиться здесь, если мы хотим уйти с платьем и без скандала.

Но в отместку за ее фокусы, я с удовольствием крепко сжимаю пальцы на сосках, наслаждаясь полыхнувшей от возмущения и удовольствия зеленью в зеркальном отражении.

— Я просто хотел показать, что это платье тебе очень идет, — дразню ее, едва притрагиваясь губами к виску. — Мы его берем — и уходим.

Наверное, не очень по-джентельменски оставлять ее одну в такой момент, но если я не уйду прямо сейчас, то даже длинное пальто не скроет мои мысли.

А ведь следующая «остановка» сегодня — онлайн знакомство с ее родителями, а потом с моими.

Будет… весело, бля!

Когда выхожу из примерочной, Сова послушно сидит на диване, но меня встречает подозрительным взглядом. Молчит и даже не сопит, только смотрит так, будто у меня на лбу написано: «Предатель». И я даже не знаю, что делать, потому что если сейчас дам слабину — она это поймет.

— Может быть, раз мы уже здесь… — Голос Йори за спиной немного отодвигает тяжелый выбор. — Можно выбрать платье для подружки невесты.

Соня настораживается, но быстро вспоминает, что вроде как она дуется на нас обоих и пытается прикрыться журналом. Но он слишком большой и толстый — скользкий глянец предательски выскальзывает из маленьких пальцев. Йори вопросительно ждет моего одобрения. А я что? Жестом предлагаю войти в клетку с тигром, а сам усаживаюсь на диван, прикрывая возбуждение полой пальто. Антон приедет в выходные, скажет, как и что нужно сделать, чтобы нас с Йори расписали без положенного месяца ожидания, и на следующей неделе она станет моей женой. Интересно, мы продержимся до первой брачной ночи?

Пока я думаю о том, какое порно-представление ей устрою, Йори уже что-то ищет на вешалке с красивыми нарядами для девочки и выбирает сразу пару — белое с розами и розовое в бабочках. Соня отрицательно качает головой, но… спускает ноги с дивана и идет к моей выдумщице. Я физически чувствую, как брови зависают где-то у самой верхней линии лба, потому что дальше просто некуда. Да, они не обнимаются и не выглядят счастливыми подружками, но сам факт: Сова сама, добровольно что-то делает вместе с женщиной, которая, как она думает, претендует на часть любви ее отца. Даже если у моего несговорчивого ребенка меркантильный интерес — это все равно очень странно.

— Это. — Соня становится на цыпочки, пытаясь снять со стойки бежевое платье, которое даже на мой совершенно непонимающий взгляд кажется полной безвкусицей. — Нравится это.

Йори внимательно оценивает ее выбор, искоса поглядывает на меня и улыбается, когда я всеми способами показываю, что не хочу видеть свою дочь в этом. Она будет похожа на куклу с барахолки!

— Раз тебе нравится это, значит, его нужно померить, — предлагает Йори, но я замечаю, что другое, розовое с лилиями, тоже отдает девушке-консультанту. — А это возьмем просто сравнить, хорошо?

Соня охотно соглашается, потому что в ней уже горит радость от получения именно того, что захотелось ей. Обычно, когда мы покупаем ей обновки, у нас целая война не на жизнь, а на смерть. Потому что добрую половину того, что Сова тянет с полок, я возвращаю обратно даже не глядя.

Через пятнадцать минут Соня выходит из примерочной в бежевом безобразии, и по ее недовольной мордахе видно, что она уже не так рада собственному выбору. Только упрямство не позволяет тут же от него отказаться.