Но там, на еще не обжитой ступени, – ты новичок, которому предстоит освоение открывающегося пространства с азов, с неустойчивых и ситуационных пока смыслов, принимаемых, однако, тобой за опознавательные и все объясняющие постижения (синдром неофита). И снова тогда предстоит освоение, движение по горизонтали – от ситуационного к личностно-ценностному, которое, в свою очередь, может окончиться постановкой под вопрос и жаждой нового общего смысла. Такая картина – уже не линейный вектор, а – скорее – зигзаг. Поправят – спираль познания, но винтовая лестница – слишком комфортный образ, не отражающий углов и поворотов, сопутствующих реальному подъему, на каждую ступень которого уходят годы внутренних трудов и преткновений (см., например, § 4 гл. V). Возвращаясь к вектору движения N на схеме 2.3, советуем понимать его поэтому как стрелку компаса, что показывает ориентир движения, но не сам конкретный маршрут пути, определяемый уже характером местности, обстоятельств, свойствами, силой вашей натуры, помощью извне [221] .

Каждая ступень подъема по лестнице уровней смысловой сферы и каждое усиление степени присвоенности данного смыслового содержания, повторим, не уничтожает вовсе предшествующие смыслы и представления, но включает их в новые системные отношения, собирает в новый узор, преображает, отделяя главное от неглавного, качественно меняя «смысл их смысла» в жизни человека. Поэтому в реальности смысловое обеспечение даже отдельно взятой, изолированной деятельности никогда нельзя полностью замкнуть, ограничить рамками только одного какого-либо уровня; напротив, полная характеристика определяется соотнесением, конфигурацией нескольких уровней, с той или иной силой и интенсивностью представленных в сознании и отраженных в поведении.

В работе М. Н. Мироновой, выполненной под нашим руководством, это было показано эмпирически. Исследование смысловой сферы педагогов обнаружило, например, различные сочетания уровней. Так, группоцентрический как ведущий мог сочетаться с эгоцентрическим, эгоцентрический – с предличностым, гуманистический – с готовностью принять духовные ценности и др. [222] Характер подобных сочетаний может также указывать на ситуации перехода, колебаний от одного уровня к другому и, в зависимости от констатации доминирующего сейчас уровня, свидетельствовать об актуальных перспективах развития данной личности. Скажем, для эгоцентриста вполне могут существовать и групповые, и коллективистские, и общечеловеческие, и даже духовные порывы, только последние так или иначе, но постоянно уступают, проигрывают, искажаются в угоду эгоцентрическому отношению, постепенно теряя при этом реально переживаемое содержание и девальвируясь, в конце концов, до пустой декларации.

Эта нередко встречающаяся одновременная представленность в том или ином виде, с той или иной степенью присвоенности каждого из разобранных уровней не означает их «мирного сосуществования»; напротив, они обычно сосуществуют в обстановке более или менее выраженной внутренней оппозиции. Стойкий эгоцентрист, чтобы уважать и оправдать себя, свои действия и поступки, стремится рассматривать свое миропонимание отнюдь не как локальное, лишь ему и ему подобным присущее, но как объективное, общее, пригодное для всех и, более того, так или иначе всеми разделяемое, но лишь у некоторых маскируемое громкими словами и фразами. Потому он охотно и часто с изрядной долей агрессии дискредитирует более высокие уровни, выискивая в них скрытые «корыстолюбие», «хитрость», «глупость», «ненужность», «вредность» и т. п. Исповедание собственно духовных, нравственных, просоциальных уровней также подразумевает противостояние, но на этот раз побуждениям, идущим от нижележащих уровней. Ни один уровень, даже интенсивно присвоенный, ставший личностно-ценностным, не дается человеку как некий постоянный капитал, который можно раз заслужить, заработать, а затем уже безбедно существовать всю остальную жизнь на ренту, проценты от него. Смысловую сферу каждого человека можно рассматривать как арену противоборства между ее основными векторами, направленностями: с одной стороны, направленностью к общему, всеобщему, а с другой стороны – к частному, ситуационному, прагматическому. (Легко усмотреть за этим противоборством то внутреннее движущее противоречие развития, о котором мы писали в гл. I, – между отношением к другому человеку как самоценности и отношением к нему как к конечной вещи.) Можно смело поэтому говорить о природе смысла как живой системы, то есть системы, имеющей противоречия, соединяющей в себе разнонаправленные тенденции. Вспомним афоризм: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо». Если каждого человека строго «разобрать» на составляющие его желания, помыслы, потребности и печали, то отдельные детали этого «конструктора» под названием «психика человеческая» окажутся, во-первых, во многом сходными, а во-вторых, их набор, наименование – во многом одинаковыми. Важны не столько выхваченные из контекста отдельные части, сколько их неповторимое соотнесение, сочетание, общая устремленность, противоборство, которые и составляют захватывающую картину человеческого духа, его восхождение или нисхождение, подвижничество или прозябание, подвиг или падение. Пристрастность человеческого сознания, эмоциональная насыщенность смыслов реального бытия во многом определяются именно этим обстоятельством.

Автор поэтому весьма далек от мысли, что людей можно расклассифицировать, расставить каждого на определенной ступени. Повторим, что все четыре уровня актуально или потенциально, но так или иначе присутствуют, сожительствуют, действуют в каждом, и в какие-то моменты, хотя бы эпизодом, побеждает один уровень, а в иных ситуациях – другой. Однако вполне можно говорить и о некотором типичном для данного человека профиле, типичных смысловых устремлениях, успевших приобрести статус личностных ценностей, и перед ними в ситуации выбора, как правило, начинают проигрывать другие порывы.

Можно воспользоваться для иллюстрации образом, аналогией прозрачности. Эгоцентрист по большей части прозрачен, открыт лишь для эгоцентрических побуждений, тогда как в отношении вышележащих уровней он затуманен, неверен, случаен, видит их в дымке, искажении, преломлении – как сквозь тусклое, затемненное, загрязненное напластованиями его эгоцентризма стекло. И мы, со стороны глядя, видим, по преимуществу, лишь проявления и знаки этого себялюбия. Подъем по ступенькам развития личности – это все большая открытость, прозрачность (изнутри и извне) ко все более высоким смыслообразующим уровням. Восхождение на последнюю ступень делает человека открытым, прозрачным духовным реалиям. Это может произойти ситуативно, на время, и далее замутиться надолго (оставив, однако, в душе некий образ памяти и переживания), а может стать относительно постоянным состоянием. Вот тогда-то мы вдруг видим, что человек светится весь, излучает, изливает добро, любовь и свет. Но не из себя, а как бы через себя, ставшего прозрачным для главного (верующий скажет – для Бога), сумевшего стереть, смыть эгоцентрические наслоения, узость группоцентризма – словом, все то, что покрывало разводами и наслоениями стекло его души, делало непрозрачным для света жизни.

Продолжая метафору, можно говорить об определенной, присущей каждому смысловой оптике, характере ее возможных преломлений, помутнений, искажений и др. Каков тогда источник света? В общефилософском плане – истина, что светит сама себе; для верующего – Бог как солнце истины. В любом случае подразумевается, что смысловая сфера пронизывается, животворится этим светом, пусть и столь часто заслоняемым напластованиями, теряющимися в лабиринтах узкоцентрированных ориентаций и защит. Схематично источник этого света мы изобразили на схеме 2.3 в виде пунктирного солнца. Границы смысловых уровней, как видит читатель, изображены прерывистой линией, символизируя, что через ее разрывы свет может проникать от явного и животворного на духовных уровнях до почти невидимого, затерянного, кажущегося кажущимся на эгоцентрических и предличностных. Но и в последних случаях может появляться смутное предчувствие, беспокойство и признаки тяги к чему-то иному, превосходящему наличное.

Приведу относящийся к этой теме фрагмент одной из бесед с коллегами и друзьями. «Личность видится на промельк», – заметил Вадим Петровский. «Личность – образование мерцающее», – уточнил Виктор Слободчиков. «Личность – ответ на требования, обращенные извне, и этим мерцанием и вспышками дает знать об этих ответах», – сказал Анатолий Кричевец. Федор Василюк покачал головой, но ничего не сказал. В качестве поясняющей пришли тогда к следующей картине: мы медленно приближаемся к небольшому леску прибалтийских сосен. И вдруг среди стволов впервые пробивается свет моря, обнаруживая свое, все меняющее вокруг присутствие [223] .