Основные выводы отчета сводились к следующему:

«1. ЛИБАВА. Военно-Морская база только при стабильности сухопутного фронта, по границе и наличии фронта, удаленного не менее 50–60 км с тыла.

2. Если это планом Сухопутного Командования (ПРИБОВО) гарантировано не было, то ЛИБАВУ нужно было по примеру мировой войны – заблаговременно эвакуировать.

3. Военно-Морская база дралась героически, организовала оборону, приняла в подготовленные В. М. Базой оборонительные рубежи 67-СД, нанесла значительные потери 291-СД (уничтожены: эшелон немецких войск, бронепоезд, 14–15 огневых точек, 5–6 самолетов, истреблено или ранено значительное количество живой силы. Даже пленные солдаты показывают, что морские части ЛИБАВЫ сражались хорошо.

4. Обращает внимание распыленность 67-СД, предназначенной для обороны ЛИБАВЫ, нужно было ее сконцентрировать в полном составе около ЛИБАВЫ и закопать в землю. Должных средств связи 67-СД не имели.

5. Весьма важно было в ЛИБАВЕ иметь единого начальника в лице Командира ВМБ. Двойственность обороны (командир базы с моря, 67-СД с суши) затрудняла боевое управление и практически управление непосредственной сухопутной обороной осуществлялось ВМБ.

6. В ВМБ находящиеся корабли должны быть подчинены в части обороны базы оперативно – все без исключения».

Клевенский был прав насчет того, что Лиепаю стоило оставить, раз нельзя было оборонять ее достаточными силами от угрозы с суши. Но советские планы предусматривали наступление Красной Армии, и никто не думал, что немцы выйдут к базе уже на второй день войны.

28 июня 505-й полк 291-й дивизии занял Лиепаю, а 29 июня закончил зачистку города от оставшихся там ополченцев. Немцы захватили нетронутые склады с 2300 тоннами различных грузов и восемь транспортных судов, а также окружной госпиталь с ранеными и большим количеством медикаментов.

Серьезных попыток помочь гарнизону извне не было. Вечером 24 июня командующий 27-й армией Н. Берзарин направил в Лиепаю курсантов Рижского пехотного училища, которые должны были послужить свежей силой для обороны города, и 28-й мотострелковый полк 28-й танковой дивизии, которой командовал полковник И. Д. Черняховский. Все это стоило сделать на пару дней раньше. Выдвинувшиеся на примерно 80 грузовиках курсанты и мотострелки так и не попали в Лиепаю. Пройдя Кулдигу и дойдя до Айзпуте, они отступили после небольшого боестолкновения 26 июня, потеряв несколько убитых и с десяток раненых и вечером были уже в Риге. Эта операция больше напоминает имитацию помощи. Похоже, советское командование уже смирилось с падением Лиепаи. Не случайно в тот же день, 26 июня, был отдан приказ. Никакой помощи защитникам Лиепаи не оказал и Балтфлот, не попытавшийся также из-за минной опасности эвакуировать гарнизон. Сказалась растерянность первых дней войны, в результате чего не было отдано приказов о посылке в Лиепаю подкреплений морем. Дело в том, что и командующий Балтфлотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц, и нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов с первых же дней считали положение Лиепаи безнадежным и расценивали отправку туда подкреплений напрасной тратой сил. Командующий же Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, равно как и командующий 27-й армией генерал-майор Н. Э. Берзарин с первых дней войны потеряли управление войсками и на оборону Либавы никак не влияли. Практически они тоже списали военно-морскую базу со счетов. Сухопутные начальники считали, что оборона Лиепаи – дело моряков, а моряки полагали, что раз город враг атакует с суши, то и отвечать за оборону должны сухопутные начальники. Практически после ухода из Либавы флота гарнизону следовало отдать приказ немедленно прорываться, что можно было начинать делать уже вечером 24 или 25 июня, что дало бы гораздо больше шансов на успех прорыва. Смысла же оборонять Либаву после ухода флота уже не было, особенно в условиях, когда приходилось думать об обороне Риги, которую, кстати, могли бы укрепить части 67-й дивизии, если бы смогли уйти из Лиепаи.

Лиепая была взята 505-м пехотным полком подполковника Карла Ломейера 291-й пехотной немецкой дивизии генерала артиллерии Курта Херцога вместе с частями усиления, в том числе 530-го морского штурмового дивизиона (батальона) капитан-лейтенанта Герхарда фон Диста. Их действия поддерживали 9 бомбардировщиков Ю-88. Численность немецких войск, действовавших против Лиепаи, с учетом артиллерии и тыловых подразделений, могла составлять 7–8 тыс. человек. Немецкие потери точно неизвестны. В архиве Лиепаи сохранилась книга с перечнем «150 героических немецких солдат, погибших в боях за Либаву», но неизвестно, включены ли туда все погибшие в боях за город. Латышский историк Василий Савченко нашел на Центральном кладбище Лиепаи захоронения 457 военнослужащих вермахта, похороненных, по его словам, в тот период, когда шли бои за Лиепаю. Но скорее всего там были захоронены все погибшие 291-й дивизии и приданных частей, включая умерших от ран и болезней. Кроме того, часть солдат могла погибнуть уже после взятия Лиепаи. Точно так же в Лиепае могли быть похоронены солдаты других дивизий, погибшие до конца июня, в том числе бывшие жители города. В любом случае, с учетом раненых немецкие потери при осаде Лиепаи, по всей видимости, могли составить до 600 человек. Всего с 22 по 27 июня 291-я пехотная дивизия потеряла 71 тыс. убитыми, 251 ранеными, 85 пропавшими без вести. Морской штурмовой батальон потерял 58 убитыми, 106 ранеными и 15 пропавшими без вести. 1-я рота 31-го зенитно-пулемётного батальона потеряла 1 убитыми и 2 ранеными, 10-й пулемётный батальон – 4 ранеными, а 859-й местный стрелковый батальон – 3 убитыми, 9 ранеными и 9 пропавшими без вести. 28 июня потери 291-й дивизии составили: 14 убитых, 27 раненых, 6 пропавших без вести и еще 4 человека небоевых потерь. 10-й пулемётный батальон потерял 25 убитыми и 41 ранеными, 520-й армейский полк связи – 1 раненого, 18-е управление начальника ж/д войск – 1 убитого, 6 раненых и 1 пропавшего без вести. Еще погибли или стали жертвой несчастного случая 2 офицера 104-го и 123-го управлений начальника артиллерии. Кроме того, приданный дивизии 22–23 июня 403-й велосипедный батальон потерял 9 убитых и 34 раненых. Таким образом, суммарные потери 291-й пехотной дивизии и приданных ей частей в период 22–28 июня 1941 года составили 183 убитыми, 481 ранеными и 116 пропавшими без вести. Еще 5 человек было потеряно безвозвратно по небоевым причинам. Общие потери составляют 785 человек, из них 304 безвозвратно. Из числа раненых могло умереть до 50 человек. Но надо учитывать, что далеко не все эти потери были понесены в боях за Лиепаю. Скорее всего, на эти бои приходится примерно половина потерь 291-й дивизии, что соответствует нашей оценке в 150 погибших. А вот число раненых тогда вряд ли превышало 240 человек. Можно отметить, что 22 июня, до начала боев за Лиепаю, 291-я дивизия потеряла 42 убитыми и 86 ранеными, а приданные ей части – 9 убитыми и 18 ранеными.

Советские потери точно неизвестны, но почти все из 11–12 тыс. защитников города либо погибли, либо попали в плен. Как отмечал германский публицист Пауль Карелл, «в Лиепае солдат Красной Армии впервые показал, на что он способен, когда опирается на подготовленные позиции, действует под командованием хладнокровных и энергичных командиров».

Подполковник Карл Ломейер был награжден Рыцарским крестом. 4 января 1942 года, уже будучи полковником, он был убит разрывом советского снаряда в боях на Волховском фронте. Имантс Судмалис участвовал в партизанской деятельности в Белоруссии и в подпольной деятельности в Латвии. 25 мая 1944 года в возрасте 29 лет он был повешен в Риге за организацию неудавшегося покушения на рейхскомиссара Остланда Генриха Лозе в ноябре 1943 года.

Всего в Лиепае после оккупации города немцами, в 1941–1942 годах, нацистами было расстреляно не менее 5,5 тыс. местных евреев. Лиепая была освобождена только 9 мая 1945 года, в рамках общей капитуляции вермахта. 9 августа 1977 года город Лиепая был награждён орденом Октябрьской Революции.

Ханко (Гангут) расположен на южной оконечности полуострова Ханкониеми и с трёх сторон окружён морем. В черте города находится свыше 30 км побережья. На имеющейся напротив мыса Ханко скале в 1789–1808 годах построили крепость. Во время Крымской войны летом 1854 года крепость защищала порт Ханко, но в августе 1854 года была взорвана гарнизоном, который опасался разделить судьбу гарнизона крепости Бомарсунд на Аландских островах, захваченной англо-французскими войсками. При написании раздела о Ханко нами использована книга Александра Алексеевича Чернышева «1941 год на Балтике: подвиг и трагедия».

После советско-финской войны 1939-1940 годов, согласно Московскому мирному договору, Финляндия вынуждена была сдать Ханко в аренду на 30 лет Советскому Союзу в качестве военно-морской базы. Здесь разместилось 23 тыс. советских военнослужащих и 5 тыс. гражданских лиц. Командир гарнизона базы генерал-майор (с 16 сентября 1941 генерал-лейтенант береговой службы) Сергей Иванович Кабанов. В июне 1941 года, перед самой войной, с Ханко убрали 1-ю бригаду торпедных катеров и 8-й дивизион подводных лодок. Так что корабельный состав базы включал всего семь малых охотников охраны водного района (ОВР базы), погранотряд и несколько малых катеров.