Та обалдела от подобной фамильярности и попыталась цапнуть нахала. Назар ловко отдёрнул руку, хмыкнул и пригрозил:

— Станешь бузить, получишь. Тут у нас строго. Ваш брат баловать не смеет. Баловать эвон в лес ступай.

Машка обиженно засопела, бочком отступая к Юльке. Та обхватила подругу за лапу и насупилась.

— Деда! Деда!

От ворот к ним неслась и звонко верещала светловолосая раскрасневшаяся девчонка лет десяти.

— Светланка, — пояснил Назар, любуясь внучкой. — Не глядите, что малая. Она толковая. Мужики-то все в разгоне. Кто на охоте, кто по иным делам разбрёлся. Мы вот грузимся. Торопимся шибко. Даже пацаны при деле. Некому ваших мандаринов покормить. А она накормит, не сомневайтесь…

— Это они?! — выпалила запыхавшаяся девчонка, с разгона врезавшись в деда.

— Они самые, — усмехнулся тот. — Ты давай тут, помоги госпоже Таноль. Мандаринов её покорми. А я пойду. Нам до темна надо за перевал успеть, — извиняясь перед хозяйкой, развёл он руками.

Развернулся и косолапо заковылял к очередному червю, вставшему под погрузку. Мужики рядом с ним любопытно косились на незнакомых красавиц, что явились сюда в шёлковых маечках и латаных штанах. Да со зверским эскортом, послушно топчущимся рядом.

— Здесь уже все осведомлены, что мы в неадеквате? — спросила у девчонки Ракна.

— Чего? — вытаращила Светик на красавицу голубые глазёнки.

— Не слушай её, — насмешливо фыркнула Юлька и присела рядом с ней на корточки: — Скажи-ка, милая, вы уже проведали, что мы оборотни?

— А то! — всплеснула руками девчонка. — Все-все-все! Как прознали, так, прям, и обрадовались. Этакое дело: у берров нынче бабы объявились. Стал быть, за мужиками теперь пригляд будет. А то вечно неухоженными бродят — чисто лешаки!

Ракна весело фыркнула, покосившись на Бинку, мол, точно ты их окрестила, подруга. Та устало отмахнулась и оборвала эти уси-пуси:

— Ты, девка, давай-ка, хорош тут нас мариновать. Веди, куда велено. А то вон мандарины с голодухи за тебя примутся.

— Ой! — пискнула малышка, но не испугавшись, а осознав, что стоит без дела. — Да-да-да! Пошли скорей. У нас тута, за той рощицей скотина пасётся. Поближе к дому держим. Там и берровы дубли столуются.

Тарахтя без умолку, она повела важных гостей отобедать. Мандарины поначалу плелись нога за ногу. Но, углубившись в лесок, почуяли близкую добычу: приободрились и попытались вырасти. Их мигом привели в чувство и прибавили ходу.

— Вот же вздыбачили себе на шею мороку, — бухтела Бинка, устало волочась перед своей самочкой. — Вон и кошку-то подумаешь: заводить, иль нет? А тут такую холеру заимели. Корми её теперь. Приглядывай. Глаза бы мои не смотрели!

Дубль-Би вытягивалась на своих стройных ножках и всё норовила заглянуть в лицо недовольной чем-то партнёрши. Умильно квохтала и пощёлкивала челюстями. Ракна с Гранкой ржали над этой парочкой. И дразнили Бинку, чтобы цирк не закрывался, а то со скуки подохнешь, пока дотащишься до кормушки. Юлька ехала на Машке — там же дрыхла без задних ног Акери. Наруга шла рядом с Шатхиёй и делала вид, будто внимает её просвещённому мнению о домашнем животноводстве. А сама тупо считала минуты — должно же это когда-нибудь закончиться! Такое ощущение, что они никогда не доберутся до этого чёртового дома и не почувствуют себя людьми — брюзжала она про себя и ненавидела весь свет. В особенности Гета, который внезапно смылся вместе с прочими мужиками: свиньи, а не оборотни!

Однако она явно перегнула палку. Довольно быстро их компания вырулила на огромный луг, со всех сторон окружённый лесом. Там лежали и бродили огромные мясистые коровы — детища низкой гравитации. Казалось, будто в полном одиночестве. Но справа из леса к гостям вышел парень лет пятнадцати с парой…

— Собачки, — подсказала Светик. — Коровок пасут. Но они на луг не ходят. Коровы их пугаются. Они в лесочке вокруг ходят. И наши мандарины там же. Стерегут пуще глаза. К нам всякая нечисть лезет. Так они ту нечисть гоняют нещадно, — взахлёб торопилась доложить хозяйке девчонка.

А Наруга таращилась на «собачек» и старалась не заржать. От собак в них было только название и явственная собачья преданность. А всё остальное с трудом поддавалось идентификации. Чего стоил круглый, как шар, обтянутый кожей череп, который венчало ожерелье из восьми бусинок глаз. Или вертикальные челюсти с двумя рядами загнутых внутрь клыков. Или острый плоский полуметровый рог, что торчал над мордой экстравагантным козырьком. Про длинные двухколенные конечности с широкими когтистыми лапами можно не упоминать — самая плёвая странность в облике. Словом, вылитые собаки. Но коров они стерегут — заверила Светик — выше всех похвал. Только лаять не умеют — визжат с хрипотцой и кашляют рычанием. А настоящие собаки, как сказывал дед Назар, лают.

Гранка, поглаживая лезущий под руку череп, весело хмыкала. Шатхия укоризненно покачивала головой, словно это аборигены безжалостно испоганили бедных животин. Остальные девки ржали и комментировали новый встреченный вид домашних животных. В энциклопедии Гаффара он был, но как-то не запомнился на фоне прочих экзотических чудовищ. Короче, все — кроме Светика, Машки и мандаринов — разом позабыли, зачем сюда притащились. Но девчонка была деловита безмерно. И бедные голодные животины мигом прочухали, с кем тут можно сварить кашу, а кто легкомысленные фифы. Машка первой двинула вслед за малышкой вдоль кромки леса — следом потянулись фрукты. Парень отправился на луг, дабы отогнать в сторонку предназначенных на обед коров и не пугать остальных. А бестолковые беррихи рванули назад к крепости. Акери они решили не тревожить — ничего тут с ней не случится. Пусть спит. Всё равно Машка притащит её, когда набьёт брюхо.