Макар давно уже понял, кто стоит перед ним. Всегда она особенно относилась к нему. Не раз помогала. Точно к родному сердечко её тянулось.

Макару не было её жалко. Тоскливо было, обидно и больно за всех баб, что грех такой творят. Молитв от аборта, которые снимают грех, не существует. Всю жизнь крест баба на себе несет.

Но есть способ облегчить свою совесть. Помощь оказать тем, кто надумал грех совершить, остановить их. Не зря Вецена, как только почует, что понесла баба, как коршун над ней вилась. Ведать и отговаривала, и помогала, и вымаливала дитё оставить. Кто ж знает скольких она чад, да баб спасла.

— Господь, видя покаяние и плод, достойный покаяния, дела милосердия, спасительное терпение скорбей, силен помиловать любого кающегося грешника, — тихо сказал Макар и сам сделал шаг назад.

Девка растворилась в тумане. Макар опять остался один.

В голове пусто, точно этот Туман в неё проник. Ни одной мысли, ни одного звука и образа — тишина. Одна сплошная, давящая тишина.

Макар просто хотел домой, хотел чтобы все это закончилось.

Но как же редко наши желания воплощаются в жизнь.

— Знаешь, сказ про Чомора, Макар?

Макар встрепенулся. Сердце быстро затрепетало в груди.

Из тысячи узнал бы этот голос. Спокойный, глубокий и такой родной. Очень много времени прошло, с тех пор когда он слышал его в последний раз, но не сомневался ни секунды. Это говорил Русай. Его голос услышал сейчас Макар, его.

Перед Макаром тропинка выстелилась, а по ней, медленно на встречу ему шёл волк.

Казалось, чему можно ещё удивиться в этом Тумане? Казалось, уже ничего не поразит и не встревожит Макара.

— Почему я слышу тебя, Русай? — почти не слышно, спросил Макар.

— Ты становишься сильней. Ты готов.

Волк остановился совсем рядом. Всматривался куда-то в Туман, точно ждал кого-то.

— Знаешь, сказ про Чомора, Макар?

— Знаю, — тихо отозвался Макар.

Волк медленно перевёл свой взгляд на него.

— В сказаниях мало правды бывает. Искажается правда-то. Порой нарочно, порой по глупости людской. Из уст в уста идёт сказ, да каждый под себя его сказывает. Где потом правду искать, неведомо. Смотри, Макар, в самый Туман смотри. Туман-это Сила наша. В ней правда вся, в ней.

Макар никогда не смотрел телевизор. В деревне у них его не было. Пару раз у мирских его видел, принцип действия понимал.

Так вот сейчас в тумане картинки стали меняться, точно телевизор этот бесовской перед ним.

Макар даже верх глаза отвёл, чтоб не мараться.

— Давно это было. В ту пору звери и птицы говорили ещё на одном языке, люди умели понимать язык этот, а звёзды, видевшие те события, поседели от времени, — тихо, толи говоря, толи напевая, затянул Русай. — Смотри, Макар. Во все глаза смотри. Важен Туман этот, важен.

Макар опустил взгляд.

В Тумане виднелся человек. Высокий, красивый. Чёрные кудри его до плеч струились. Он был в лесу. Шёл по тропе.

Макару не по себе стало, точно поглядывает он, точно смотрит, то что не для его глаз было.

А Русай тихо продолжал свой рассказ. Озвучивая, всё то, что в тумане происходило.

Сказ про Чомора

Быль

— Жил человек, по имени Чемир.

Ладно жил, сына растил, жену любил. Да и охотник был славный, удачливый.

Вначале лета это случилось.

Шёл Чемир по лесу, не так уж и далеко забрёл от деревни.

На тропе, в раскисшей земле от вчерашнего дождя, Чемир увидел следы волка.

Читать следы охотник должен уметь отлично. Порой легкий, поверхностный взгляд приводит к неудачи и зряшной трате времени на охоте.

Зверь всегда прячет свои следы, будто понимает, что это ниточка ведущая к нему. А тут грязь сыграла на руку Чемиру.

Чемир присел. Пальцами ощупал следы, слегка надавил, проверяя, как сильно взялась грязь.

Она была мягкая, свежий след, утренний.

Следы были крупные, очень крупные и слегка округлые, значит матёрый шел, не волчица.

Утренний прямой, размашистый след говорил, для опытного охотника одно: к логову шёл волк. Это вечером он петляет, уводя от логова.

Интересное дело получалось. Бывало несколько суток логово ищешь, а тут удача такая.

Чемир был рад. Внутри все заклокотало, встрепенулось в предвкушении добычи.

Он стал более чутко приглядываться, принюхиваться.