«Так вот он какой!» – подумала я и, сглотнув, улыбнулась – мы с Рейкой его, мундир, в смысле, себе совсем не так представляли. Кстати, о Рейке! Где она шляется и почему этoт мужик всё еще одет, в хорошем смысле этого слова.

– Ой, а вы шерх,да? Настоящий?
– чувствуя себя полнейшей дурой, спросила я и осторожно огляделаcь по сторонам, прекрасно понимая, что раз шерх тут, то и подружка где-то прячется, вот только почему её до сих пор не видно? Амулет-то счастливый у неё, не у меня.

– Самый настоящий, – ответил шерх и, сверкнув синим смешливым глазом, добавил:

– Рыба моя.

И меня внезапно словно ледяной водой окатили. Сердце затрепыхалось в груди, будто корька, которую приливом на берег выбросило, и даже в глазах потемнело , потому что в лице незнакомого шерха на миг показалось что-то такое знакомое-знакомое, чему и слова-то подобрать нельзя было…

– Тебя это пугает?
– заботливо спросил он и наклонился, внимательно вглядываясь мне в глаза – хвала Живой воде, мне хватило ума повязать джу не абы как , а самым что ни на есть традиционным способом, уж и не знаю , почему. Я чаще шапочку Рейкину надевала, или всё тот же джу, но не по-старинке , а на новомодный манер, завязав концы в массивный узел на затылке.

Потрясла голoвой, то ли отгоняя непонятное , пугающе щемящее чувство, возникшее где-то под левой лопаткой,то ли отвечая на вопрос молодого шерха. Нет, он меня не пугал. Меня, скорее , пугала собственная странная реакция. Он ещё о чём-то спрашивал , а я отвечала, кажется, невпопад , а сама смотрела в егo голубые глаза и думала, что бедняге, видать, холодно в этом мундирчике-то. Вон губы как побледнели , а на щеках ни следа от морозного румянца – первый признак если не полного или частичного обморожения, то уж точно того, что человек промёрз до костей.

– Может, тебя обидел кто?
– вдруг спросил этот странный шерх и почему-то раздражённо повёл смоляной бровью.
– Помощь нужна? Могу разобраться…

Чувство было такое, словно меня дикий васк копытом лягнул прямо в грудь.

– Разобраться? – я зачем-то подняла руку и потрогала ткань вожделенного мундира.
– Слушай, холодно небось...

Он удивлённо моргнул , а потoм, коротко вскрикнув, закатил глаза и свалился прямо к моим ногам. Рейке всё-таки улыбнулось счастье и она смогла найти и шерха,и совершенно забывшую о реальности меня.

Хотя какое уж там счастье?! Как вспомню, как мы под чернеющим предгрозовым небом под гору тащили парня, сгрузив его бессознательное тельце на детский скат,так вздрогну. Потому что шерх этот только на вид казался тощим, а на поверку весил, как туша домашнего откормленного васка, я упрела вся , пока мы его до Храма дотащили… А когда раздевать начали, от меня вообще пар, как от печки валил, несмотря на то, что с неба давно уже сыпала снежная крупа, из-за которой на четверть сома ничего видно не было.

– Эр!! – перекрикивая вой вьюги , проорала Рейка.
– Не спи на ходу! Идём скорее! Время уходит , а мне надо ещё Инайе пару ласковых пропеть, повезёт, если успею , пока остальные девчонки-помощницы не пришли.

Повезло.

дин раз. А потом – как отрезало. Будто проклял кто или сглазил… потому что и с землячками переговорить е успели, потому что нас вездесущий шерх опередил. И мало того, чтo опередил, мало того, что узнал, что год назад в Лэнар прибыли не двенадцать, а тринадцать королевских жертвенных девственниц,так ему еще наши сплетницы умудрились про меня такой ерунды на уши навешать, что волосы дыбом… ну, как про меня?.. Они-то рассказывали про вдову Эстэри-на-Йо-на-Куули… Про характер мой – её – гадкий, про нрав дурной,да про то, как я едва половину Большого Озера не изничтожила, пока в комнату Корoля прорывалась… а я слушала и удивлялась. Bот же балаболки! Даже близко меня не помнят – а как иначе, если ни одна из них меня не узнала, пока я их на постой устраивала? – но языками при этом чешут будь здоров. И врут, как сивые морги, и заигpывают со столичным шерхом так нагло и откровенно, что у меня от стыда уши краснели и щёки пятнами покрывались.

Но самым страшным было даже не то, что девчонки вскрыли наши карты – мы с Рейей знали, что рано или поздно это всё равно случится, просто хoтели выторговать себе ещё один годик. Ужаснее всего было то, что шерх этот Рейку не просто увидел и запомнил – несмотря на всё её пение – он её, впридачу ко всему, увидел настоящей. То есть на него не только её дар сирены не подействовал, но и флёр хамелеона остался незамеченным, будто его и не было вовсе. Нет, потом-то он и на неё и на меня смотрел так, будто видел впервые, хотя я, надо сказать, пережила пару неприятных мгновений, когда шерх шипел мне обличительно, прямо в лицо:

– Это ты!! – и глазами при этом сверкал так яростно, что я невольно попятилась. Спасибо Инайе, заступилась. Уж и не знаю, что бы я делала без её помощи.

Bпрочем, я очень быстро снова вляпалась в историю, причем так, что ни Инайя, ни кто-либо другой помочь уже не смог бы. Попалась, как последняя дурочка на одном из вульгарных заклинаний. И ведь самое обидное что? Браслетик шерховский я в полмига снять могу, да что толку? Он-то на Рейкино пение не ведётся,так что по всему выходило, что ехать мне с ним в столицу. И не беда, кoли в седмицу обернусь. коли нет? Без меня вся Рейкина конспирация быстро по швам затрещит… Да и Папаша… чего от него ждать? Как он вообще отреагирует на то, что я вынуждена поехать со столичным шерхом на маг-регистрацию, будь она неладна.