Рычу ещё громче, так, что, кажется, даже девушек в далёком от нас зале привлекаю.

— Не рычи, — он мягко гладит меня по волосам. — Ресса, я не испытываю к леди Роксане любовного влечения. Я испытываю его к тебе, но это не заставит меня выдать её секреты.

Мою истинную суть подобные слова раздражают, но Тирэль гладит меня по голове, и я, как драконья самочка, млею от этой ласки.

— Я спрошу Роксану, — обещаюсь я, кое-как успокаиваюсь. Тир одобрительно мне кивает, и мы, наконец, входим в покои Надежды, где мой дракон ожидает найти своего принца, а я посмотреть на самочувствие своей буйной подруги.

Я ожидала увидеть всякое: от в очередной раз спорящей с принцем Нади до Нади, зарывшейся в учебники. Но увидеть иномирянку в объятиях Атареллена я не ожидала от слова совсем.

Притом, объятия явно добровольные: ледяной полулежит на кровати Надежды в расстёгнутой рубашке, одной рукой обхватив девушку за плечи и прижимая к своей груди, а Наденька трётся лбом о его кожу и блаженно вздыхает. Потом просто расслабляется, кладёт голову ему на грудь, вскидывает туда же одну руку и поглаживает. Поднимаю взгляд на принца: ему с огромным трудом даётся держать лицо и не выказывать своих истинных чувств. Сейчас он ведёт себя как умный хищник, который боится спугнуть жертву.

Хоть и не была готова к тому, что трещины в крепости имени Надежды дадут сбой, удивилась я не столько факту их объятий, сколько обстановке, в которой они это делают. Потому что в покоях истинная пара находится не одна.

У большой кровати Надежды, которая, кстати, больше той, что стоит в моих покоях, в специально придвинутом мягком кресле с голубой атласной обивкой сидит Санатас Цилин, придворный менталист и преподаватель менталистики моего чуда. Как обычно, при одном только взгляде на него, ощущаю, как по спине пробегают неприятные мурашки и не нахожу объяснения своей реакции. С точки зрения эстетики он прекрасный образец мужской красоты, для человека и вовсе неописуемо красив, но что-то в нём не то. То ли острый взгляд тёмных, почти чёрных глаз, то ли уши. Сейчас его длинные пепельные, почти белые, волосы собраны в высокий хвост, открывая вполне обычные на вид уши, на которые, по-хорошему, я не должна обращать внимание. Но раз за разом обращаю! И что в них не так, сама понять не могу.

Санатас Цилин, в отличие от лежащей на кровати парочки, обращает на нас внимание.

— Полюбуйтесь, — хмыкает менталист. — Никакой силы воли!

Это он о ком? Если об Атареллене, то я готова стоять за его силу воли до последнего, несмотря на то, что он брат Ильяры. Надя ему в голую грудь дышит, трётся об него, а он терпит!

— И что за менталист, который теряет контроль над собой от лекарственного зелья?

— продолжает ворчать господин Санатас. — Надежда, я вас спрашиваю!

Надя что-то мычит в ответ и лишь сильнее трётся о грудь Атареллена. Бедный, бедный влюблённый ледяной дракон! Трись об меня Тир во время нашего лежания в одной постели, я бы постаралась присвоить своё сокровище.

— Меня не интересует, насколько холодная кожа у Его Высочества, и как она помогает вам справиться с жаром! — мучит подругу мужчина, из чего делаю вывод, что тот без проблем читает мысли в её голове. — Вы — менталист! И должны всегда держать свои мысли и чувства под контролем, потому что иначе толку от вас никакого.

В этот момент Надя должна была бы возмутиться. Она вообще должна была сразу нас заметить и не позволять преподавателю так с ней разговаривать, тем более при столь бесящем её принце. Но Наденька блаженно мычит и… перебирается к принцу на колени. Ох…

— И из этого я должен сделать менталиста… — страдальчески смотрит в потолок Санатас. — Надежда, как только вы выздоровеете и эффект лекарственного зелья спадёт, вас ждёт много работы. И только попробуйте мне сказать, что я над вами издеваюсь!

— Мне не нравится, как вы говорите с госпожой Надеждой, — вдруг выдаёт Атареллен, оторвав глаза от своей истинной пары и упершись ими в менталиста. Холодными, злыми глазами, в которых загорелось ледяное пламя ледяных драконов. Нельзя в таком состоянии дракону перечить.

Но Санатас об этом, видимо, не знает:

— Вы попросили обучить вашу госпожу, я и обучаю. Не вмешивайтесь, Ваше Высочество.

Принц рычит, но тут Надежда издаёт всхлип и стукает его кулачком в грудь.

— Госпожа Надежда со мной согласна, — хмыкает, видимо, бессмертный придворный менталист.

От расправы его спасает только тихие детские всхлипы Нади, которые Атареллену удаётся пресечь поглаживаниями по голове.

— Что это с ней? — наконец, спрашиваю я. Принц предпочитает меня проигнорировать, а вот мужчина отвечает:

— Заболела девчонка, и Луиза её своими ведьмовскими зельями опоила. К завтрашнему утру будет абсолютно здорова, но побочный эффект во время лечения: переход обычной лихорадки в магическую, сопровождающуюся полным открытием сознания и следованием сиюминутным желаниям. Не соображает, что делает, и даже не пытается ведь удержать свой разум. Силы есть, а пользоваться ими…