— Это душица. Я всегда добавляю в чай травки, а вот Беллин любит молоко или лимон.

— У вас разные вкусы?

— Да нет, наши вкусы и взгляды на жизнь, в основном, сходятся. А чай и цветы — это приятные мелочи, так же как и одежда. Беллин до сих пор не хочет верить в то, что молодость ушла. Она любит все яркое и необычное. Мне же хватает ярких костюмов на сцене. В жизни я скромнее и консервативнее.

— А какие у вас общие взгляды? На мужчин, наверное?

— Ну и на мужчин тоже. Ее историю я не могу вам рассказать, просто не в праве.

— Что рассказать? Какую историю?

В гримерку вплыла госпожа Сквош.

— У нас гости, Аманда? Здравствуй, Селена. Приятно видеть тебя у нас. Аманда, ты заварила ей своего чаю? Этого и следовало ожидать. Ничего, милочка, следующую чашку я тебе сделаю по своему рецепту. У нас снова будет возможность послушать мнение со стороны. Ами, ты помнишь, шесть — семь в мою пользу?

— Да я не против. Просто, ты всегда действуешь с таким напором, что наши гости пугаются и отдают победу тебе.

— Ничего подобного. Они просто осознают явное преимущество моего рецепта. Согласись, в прошлый раз, Лота чуть язык не проглотила.

— Она его чуть не проглотила от тех чудесных шоколадных пирожных, которые ты заставила ее съесть за чаем.

Госпожа Сквош лукаво улыбнулась:

— Ну, Ами! Не хлебать же девочке пустую воду. Пирожные — это дополнение, кто мешал тебе придумать что-то подобное? На этот счет у нас договора не было.

Я тоже невольно заулыбалась. В общении этих двух женщин было столько теплоты. Причем, было видно, что госпожа Рэм вовсе не обижена, а эти их пикировки — скорее желание привнести в жизнь что-то интересное. Госпожа Рэм в их дуэте явно была на правах старшей, более мудрой и прощающей.

— Я с таким интересом наблюдала за твоей игрой, Селена, — сказала мне госпожа Сквош. — Ловко ты поставила нашего красавчика на место! Но я уверена, он не обиделся. Наш Финк любит сложности. В сущности, он неплохой человек — щедрый, понимающий, неспесивый.

— Неплохой, то неплохой, только к женщинам глухой, — со смешком сказала Аманда.

Они обе заразительно рассмеялись. Беллин принесла резной стул и присела к нашему столику.

— Надеюсь, ты не пала жертвой его волшебных чар? Наш герой больше одного-двух раз с женщинами не спит.

Я подавилась чаем и натужно закашлялась. Женщины переглянулись.

— Это ты зря, — протянула Беллин. — Аманда, почему ты не предупредила девочку? Ты же сказала, что поговорила с ней.

Госпожа Рэм виновато посмотрела на меня:

— Селена, я же предупреждала вас перед премьерой. Говорила, чтобы вы ему не доверяли.

— Я думала вы это о роли.

Аманда всплеснула руками.

— О, Господи, мне казалась, что ты поняла меня!

— Это наш давешний разговор, Ами: каждый человек слышит то, что хочет услышать. О чем думает, то и слышится. — Она лукаво посмотрела на меня и прыснула. — Видно, девочка о театре думает больше, чем о красоте Родстера.

— И ничего я не думала о нем. Все вышло случайно, я даже не знаю как. На следующий день я извинилась и тогда уже сказала ему все, что думаю.

Беллин с интересом уставилась на меня:

— И о чем же ты думаешь, Селена? Что ты сказала Финку?

— Что это ошибка, что это больше не повторится, что буду ему надежным партнером и хорошим другом.

— А он?

— Он, вроде, обиделся. Откланялся и ушел. А потом такая чехарда на сцене. Нет, точно обиделся!

— Ничего, — улыбнулась Аманда, — ему полезно. Белл, ты помнишь, как девчонка Катрин увивалась за ним? А Джин? А Рона? Всех и не упомнишь. Катрин— то буквально бегала тогда за ним по пятам, прохода не давала, стихи ему писала. Талантливая была девочка.

— Да, Ами, стихи хорошие. Я плакала даже. А вот актриса она, и вправду, была так себе.

— Не понимаете вы девчонки молодые, что мужчины — это другие существа. Они думают не так, чувствуют не так. И поэтому многие их поступки кажутся нам странными. И повезет еще, если отделаетесь малой кровью. Я не осуждаю мужчин, это мы женщины — дуры.

— Да-а-а-а-а, — Беллин провела рукой по волосам и спросила у Аманды, — она знает?

— Нет.

— Что Дюваль еще не просветил?

— Самой странно. Какие такие важные дела были у нашего сплетника, раз не успел расписать все в красках?

— Ну тогда я лучше сама. (Увольте от его сентиментальных подробностей!) Хотя не очень-то приятно вспоминать такое, но рассусоливать я точно не буду. Я работала в борделе, Селена. Если, ты брезгуешь таким знакомством, то я не навязываюсь.

— Нет, что вы, госпожа Сквош!

— Беллин, или Белл. У нас тут все по-простому. И на «ты».

— Я не могу. У меня язык не поворачивается на «ты». Простите.

Женщины рассмеялись.

— Я говорила тебе, Ами, что она какая-то особенная. Ты не герцогиня, случайно, девочка? — обратилась Беллин ко мне.