Шрифт:
– Это же руны, – невольно промолвил я. – Или то, что их сдерживает.
«Но что их сдерживает?» – спросила Попрыгунья.
– Упряжь, – ответил я. – Поводья, узда – как у всякой верховой лошади, на которой ездят верхом.
Глава пятая
Как я и говорил, кровь бога обладает невероятной силой. Даже у такого, как я – наполовину бога, наполовину демона и настоящего ренегата, – в крови сохраняется немало магической силы, а уж если подобное божество еще и является родителем существа, способного странствовать меж мирами, его кровь может внезапно приобрести особую ценность.
На этом, догадался я, Один, должно быть, и строил свой план. Сперва ему требовалось подвести меня поближе к моему восьминогому отпрыску; затем, пролив мою кровь, как-то обуздать его силу; а после этого, воспользовавшись нашей родственной связью, пробудить Слейпнира от долгого сна и с его помощью начать поиски Оракула. Но Слейпнир от рождения не подчинялся никому, кроме своего хозяина Одина – хотя, разумеется, подчинялся он и Искренне Вашему, но, признаюсь, в качестве родителя я всегда был так себе. Хейди понимала, что ей несдобровать, если она вздумает будить Слейпнира без меня, и, вполне возможно, благодаря этому я и был до сих пор жив, а не оказался запаян в бочку и сброшен в глубины Нижнего Мира. Но мне было ясно: как только Хейди получит то, что ей нужно, все ее обещания и клятвы будут, разумеется, забыты, – и эта мысль не давала мне покоя, пока я пытался отыскать поводья восьминогого жеребца нашего Генерала.
Теперь, когда я понял, что именно нужно искать, найти вторую руну оказалось гораздо легче. Конь Одина стоял одной ногой в каждом из миров, за исключением Пандемониума, что и отражалось в тех рунах, которые управляли Слейпниром. Буквально на кончиках моих пальцев неярко вспыхнула руна Бьяркан, предназначенная для мира Сна:
В
Затем в трех футах от нее возникло изображение руны Йир:
У
Затем над землей разлился золотистый свет, исходивший от рун Раедо, Логр и Нодр…
R L N
Чувствуя нетерпение Попрыгуньи, я попытался как можно доходчивей объяснить ей, что именно сейчас происходит, хотя и сам уже с трудом сдерживал собственное нетерпение. От Гулльвейг-Хейд по-прежнему не было ни слуху ни духу, но я все равно чувствовал, что она где-то неподалеку и явно выжидает, когда мне удастся снять покровы с того, кто сейчас спит между мирами.
– Руны, – рассказывал я Попрыгунье, – изначально передал асам Один, это случилось давным-давно, еще в Золотой Век. Они служили показателем знаний, языком Творения. Никто, даже Сурт, не понимал, что они такое, хоть они и родились в его огненной стихии, настолько они изменчивы и многогранны. В те времена у каждого из богов был свой рунический знак, своя руна-отметина, хотя Один обладал тайным знанием всех этих рун; за это знание он заплатил собственным глазом и жизнью своего самого старого друга. Мною, например, в моем прежнем обличье управляла руна Каен, которая означает «греческий огонь» или «хаос». А когда я пал на поле боя, моя руна оказалась разбита. То же самое произошло и со всеми остальными богами; падая на равнину Идавёлль, мы погибали, и вместе с нами погибали наши руны; могущество асов было навсегда поколеблено, и жалкие их остатки рассеялись по всем мирам.
«Но как же эта руна смогла к тебе вернуться?» – удивилась Попрыгунья.
– Хороший вопрос. Она, разумеется, ко мне не вернулась. Этот рунический знак теперь как бы перевернут, а значит, обладает лишь малой долей прежней магической силы. Но, видимо, в вашем мире даже столь малой доли волшебства оказалось достаточно, чтобы направить меня прямиком к горшку с медом. Ну а присутствие Слейпнира довершило остальное, окончательно вдохнув силы в эту руну, какой бы слабой и разбитой она до этого ни была. Пошевелив мозгами, я понял, что даже сломанная руна лучше, чем вообще никакой. Как говорится, дареному коню – тем более восьминогому – в зубы не смотрят.
«И ты считаешь, что Слейпнир действительно там, под Холмом?»
Я чувствовал, как сильно она сомневается – и, между прочим, полностью разделил бы ее сомнения, но руны-то сияли вовсю, подтверждая рассказанную мной историю. Руна Хагалл, Разрушитель; руна Оз, руна богов Асгарда…
H F
В целом я насчитал восемь рун – по всей видимости, как раз по одной на каждую из восьми ног того существа, которое одной ногой стоит в каждом из миров…
«Но разве Слейпнир не пал на поле боя вместе с другими богами?»
– В одном из своих обличий он, возможно, и пал. Впрочем, одной ногой он, собственно, всегда находился в царстве Смерти – точно так же, как другой ногой всегда пребывал в царстве Сна. Как раз благодаря этой его особенности наш Генерал и мог перемещаться из одного мира в другой. И мы тоже можем попытаться это сделать.
И все же что-то меня тревожило, не давало покоя, заставляло нервничать с той самой минуты, как я сюда попал. Один все время искал Оракула. Один слишком хорошо знал этот мир. И он давно знал, что Гулльвейг-Хейд притаилась в теле Стеллы…
А что еще ему удалось узнать? Какие планы он вынашивал на самом деле? Что успел сказать ему Оракул, прежде чем на Асгард пала темная тень Хаоса? Какими рунами он тогда воспользовался из тех, что были припасены на долгую, долгую зиму? [60] И если он действительно давно знал, как найти Слейпнира под Замковым Холмом, то какого же черта сам этого не сделал?
Несколько минут я пытался как-то привести собственные мысли в порядок, иначе они походили на какой-то клубок колючей проволоки. С самого начала я старался не думать о том, что попал в этот мир исключительно по счастливой случайности; что Один рассчитывал заполучить Тора, а вовсе не меня; что мое появление здесь в его планы вообще никогда не входило. Хотя все это было как-то совсем не похоже на такого великого стратега, как наш Генерал. А что, если Один с самого начала знал, что, втянув меня в игру, сумеет привести в движение и всю необходимую цепь событий? Что, если все это – и мое появление здесь, и то, что я едва сумел спастись от Хейди, и даже моя дружба с Мег – лишь составляющие жульнического плана Одина, благодаря которому он и получит то, что хотел?
60
Намек на трехгодичную «великанскую зиму» (фимбульветер), предшествовавшую Рагнарёку.