— Хорошо, — кивнул я. — Ищи и немедленно отключай от его Лича. Сейчас наша главная задача — ослабить его, насколько возможно, да к тому же побыстрей.

— Хорошо, Владыка, — кивнул Виштар. — Учти же — сила предателя ослабнет, но не покинет его вовсе.

— Я понял, — согласился я, подходя к распростёртому на земле балахону с выбеленными костями поближе. — И, кажется, у меня есть план, как его сдержать. Пришли мне сюда кого-нибудь… там же ещё остались живые, да? Или хотя бы дееспособные.

Я наклонился и поднял в руке… череп. Да, череп Лича. Ничем не прикреплённый к шее, которая, в свою очередь, так же распалась на отдельные позвонки.

Нет, я был уверен, что как только мертвец очнётся — он соберётся воедино, и даже если я сейчас брошу его черепушку о стену и разобью её — осколки тоже воссоединятся вновь.

Но — разумеется, был способ им помешать в сборке этого увлекательного паззла.

Спустя почти час я стоял в подземелье своего замка и с удовлетворением оглядывал то, что у нас получилось. Отдельные кости на стене, прикованные цепями на расстоянии друг от друга. Череп, помещённый в стальную клетку, усиленную заклинаниями Колтри и Виштара.

Последний, кстати, весьма быстро разыскал пресловутый Источник Силы и теперь утверждал, что я всё сделал правильно. Разделённому Личу сложнее будет сконцентрировать оставшиеся силы.

Мы все стояли и глядели на него. Я, Тилль, Виштар, Колтри. Талины и Виаля не было — у главы моей разведки оказались срочные дела (всё-таки не стоило забывать о текущей войне и предстоящих демонических угрозах), а Виаль банально спал в дневное время.

И вот в пустых и бессмысленных глазницах Лича снова зажёгся белёсый огонёк.

— Вы… — проскрежетал он. Кости, висящие на цепях, дёрнулись с такой силой, что я заопасался за эти самые цепи. И это — без Источника Силы и с пониженной концентрацией?! Что же было бы, если б Лич был в полной силе. — Что вы сделали, идиоты?!

— Предотвратили катастрофу и наказали предательство, — жёстко отрезал я. — Кажется, кто-то возомнил себе, что он решает в Гротлинге больше меня. И что ради абстрактной победы можно жертвовать жизнями людей — то есть, тем, ради чего мы эту победу ведём.

— Ты придурок, юный королёк, — проскрипел Лич, дёрнув цепями ещё раз. — Ты пока ещё не осознаёшь сам, что именно ты натворил, но поверь, когда ты будешь вечно гореть в демоническом пламени, с содранной кожей и кишками, вывороченными наружу, у тебя будет много времени, чтобы пожалеть о содеянном.

Костяные ладони на других углах комнаты сжимались и разжимались. Руки, ноги, берцовые кости — всё дёргалось, когда распятый по частям древний скелет пытался собраться в одно целое.

— Главное — не жизни черни! — рявкнул он. — И не твоя паршивая страна! Вообще не что-то бренное и смертное! Главное, придурки — это не пустить сюда демонов, защитить реальность от их вторжения!

— Но ради чего нам победа на безжизненной и опустошённой земле? — заметил Тилль.

— Чтобы ваша несчастная жизнь, — Лич выделил это слово, — смогла снова на ней возродиться. И Смерть тоже — потому что, когда придут демоны, не будет ни Жизни, ни Смерти — только Страдания и пламя.

— Хорош пугать нас этими сенобитами, — бросил я. — Пускать сюда их и так никто не собирается. Вот только для этого есть и другие способы — менее кровавые.

— Ты знаешь, что такое гангрена, королёк? — ревел Лич нам вслед, когда мы повернулись, чтобы выйти из помещения. — Это когда твоя нога гниёт заживо! Отрезать её — это больно и страшно, но если не отрежешь — сгниёшь целиком!

Дверь за мертвецом захлопнулась, заглушив его крики и лязг цепей.

— Я вот думаю, — обратился ко мне Колтри, когда мы отошли чуть подальше. — Может, он прав?

— И ты?! — вытаращился я на него.

— Он, конечно же, резок, — пожал плечами маг. — У него буйный нрав и больше самомнение. Но говорит-то он, в целом, правильные вещи. Демонов пускать нельзя.

— Это само собой, — согласился я. — Но мы и не пустим их. Как я уже сказал, мы найдём и другие способы…

— Мы будем искать их, — возразил Тилль. — А вот найдём ли — это уже другой вопрос.

— Вы хотите сказать, что этот скелет внизу — не предатель королевства, а всеобщий спаситель? — я повернулся и мрачно поглядел на них.

— Не хотим, — помотали головой оба. — Но что, если это будет последнее средство?..

— Тогда мы его и применим, — скрипнув зубами, наклонил я голову. — Как я уже говорил.

Совет, как я и приказывал, был повторно созван через сутки после первого. На этот раз место, в прошлый раз принадлежавшее Личу, разумеется, пустовало.