Распустила косу. Задрав голову, я позволила волосам полностью намокнуть, отчего сразу ощутила тяжесть на затылке. Никогда бы не подумала, что обычный поход на речку принесет мне столько радости.

— Ай! — взвизгнула я, когда Сема ущипнул меня за ногу. — Перестань! Страшно ведь!

Семка погрузил подбородок в воду, словно притаился перед нападением.

— Тебе идет моя футболка, — на лице парня заиграла лукавая улыбка.

Мне не нужно было зеркало, чтобы понять, каким пунцовым стало мое лицо.

— Что не скажешь, если ты натянешь мое платье, — растерянно ляпнула я.

— Мне не нужна одежда, чтобы выглядеть очаровательно, Злата.

Я закатила глаза.

— Не сомневаюсь. Но, пожалуйста, придержи свои плавки на себе.

— Спорим, я стяну с себя плавки быстрее, чем ты успеешь добежать до берега?

Мои губы невольно дрогнули.

— О, нет. Только не это.

— Да шучу я, — на его лице заиграла коварная улыбка. — Не бойся.

Нас отвлекли посторонние крики. Взлетев в воздух, Нинка сделала кувырок и плюхнулась в воду. Вместе с ней кувырок сделало мое сердце. Саша подбрасывал Нину в воздух, смеялся, брызгался, словно был ее лучшим другом. Никаких угрожающих взглядов и хмурых бровей, никакой нервозности, только лишь смех и непривычно расслабленное лицо.

Закусив губу, я подавила приступ ревности. Ну почему он дружит со всеми, кроме меня?

Мне было четырнадцать, и этим все сказано. Дурость — мое второе имя.

— Покатаешь меня на спине? — спросила я Сему, но едва ли это прозвучало как просьба.

Соколов младший не скрыл своей радости.

— Породистый жеребец к вашим услугам, мадам.

Я аккуратно положила руки на его загорелые плечи, а тот без стеснения подхватил мои бедра. На секунду я пожалела о своей просьбе. Но лишь на секунду.

— Держитесь крепче, всадница! Я отвезу тебя в Рай! — заявил Сема, и я наигранно рассмеялась. Так громко, чтобы это услышал Саша.

Что ж, ребята отвлеклись на нас, и когда улыбка сползла с лица Соколова, я почувствовала приятный вкус победы. Даже не знаю, почему меня так позабавила его реакция. Злорадствовать было для меня в новинку.

— Не спеши, Семка! Я упаду! — визжала я, как легкомысленная девка. — Мамочка!

В какой-то момент, парень сбросил меня в воду и, повернувшись ко мне лицом, положил свои руки на талию. Странно, но я не шелохнулась.

— Понравилось?

Мелкие капельки скатились по его лицу. Красивому лицу. На мгновение я забыла о Саше. Густые ресницы. Лазурные глаза. Ямочки на щеках. И почему я не замечала этого раньше?

Я потеряла над собой контроль. Мой взгляд бессовестно замер на его губах, краешек которых украшала небольшая родинка. Ее я тоже заметила впервые…

— Спорим, что не догонишь? — его губы коснулись моей щеки прежде, чем я успела уловить слова.

Но я не кинулась за ним вдогонку. Натирая пальцами разгоряченную щеку, я старательно держала равновесие. Теперь, помимо Саши, прожигающим душу взглядом на меня смотрела Нина.

И почему все мои провокации оборачиваются против меня самой?

***

Домой мы возвращались уставшие, но до ужаса довольные. Пальцы на ногах и руках покрылись морщинами, а губы стали лиловыми — последствия многочасового купания. Что ж, это того стоило.

— Что это у тебя на руках? — спросил Сема, указывая на пятна. Знойное солнце нагрело кожу, разрисовав мои руки в красные островки.

Я смущенно обняла свои плечи.

— Последствия перцовки.

Семка покачал головой.

— Да уж, тот парень — псих.

— Еще какой, — влезла Нина. — Он вечно к Златке цепляется. Как-то раз, на кладбище, он ей дохлым воробьем угрожал.

— На кладбище? — удивился Сема, словно дохлая птица в кармане для него норма. — И где это кладбище находиться?

— Недалеко. В километре отсюда. А что?

На лице Семена заиграла загадочная улыбка, и что-то мне подсказывало, что это не к добру. Ой, как не к добру.

— Спорим, что вы — ссыкунишки, побоитесь переночевать на кладбище? — выпалил он.

Я тряханула головой, тая надежду, что это мне послышалось.

— Проще простого, — отмахнулась Нина, явно выпендриваясь. — Я вообще не боюсь.

Равнодушный Саша вскинул бровями.

— Легко.

Я сглотнула, осознав, что все ребята уставились на меня в ожидании ответа.

— Злата? Что скажешь?

Дедушкин храп сотрясал стены. Даже во сне, Федор продолжал наводить на меня ужас. А еще его манера спать с открытыми глазами обещала сделать нас нервными заиками.