Они горят как бы отдельно ото всех, прямо передо мной. Горят совсем рядом, так что пламя одного перебрасывается на другой. Я останавливаюсь перед ними и отхожу на шаг, чтоб лучше разглядеть таблички.

«Аделар Деверро»

«Малкольм Росс»

Слезы выступают на моих глазах. Двое Стерегущих — вместе. Как было когда-то, еще до их раскола. И это — несмотря на то, что Малкольм не принадлежал к народу эшри. Когда-то они оба могли сиять. Когда-то не давали своему огню погаснуть… Тревога снова наполняет мое сердце. Аделар не погасил второй огонь. Не сбросил Мэла со счетов. А я не знаю даже, где он и с кем…

Световой регенератор?

Но подумать о нем я уже не успеваю.

Где-то далеко, за этой вереницей света, громко хлопает дверь, и на все подземелье раздается голос Аделара:

— Уэллс, немедленно сюда! Там неисправность!

Вслед за этим — торопливые шаги; Кайтен переходит на бег. Я пригибаюсь, но они меня не видят. Уэллс пролетает по коридору в нескольких локтях от меня. Там — совсем светло. Но я не могу так просто стоять на месте и ждать. О чем бы ни говорил Деверро, я знаю — Малкольм там. И будь что будет. Я не промолчу. Не остановлюсь и не предам. Я не покину.

Я выбегаю в коридор, забыв о ноге и о боли. Спина бегущего Уэллса исчезает за поворотом, и я бросаюсь следом. Деверро, наверное, тоже там. Мне нужно поспешить. Я пролетаю коридор и поворачиваю.

И замираю на месте.

Впереди меня — большая прозрачная камера со сложной металлической конструкцией посередине. На железном ложе лежит Малкольм; его глаза закрыты, а голова повернута на бок. К его ногам и рукам подсоединены прозрачные провода, по которым — я вижу — струится свет, отчего кожа Малкольма тоже начинает слабо светиться. Деверро припал к стеклу и что-то говорит Кайтену. Тот нервно оглядывается по сторонам. Я вспоминаю его разговор с матерью. По сердцу проходит нехороший холодок. Я подбираюсь ближе. Они меня не видят.

— Двери заклинило, а мощность слишком большая, идет перегрузка… — торопливо произносит Уэллс.

— Без тебя знаю, что перегрузка! — Аделар в сердцах бьет по стеклу кулаком. — Да тут сейчас взорвется все! Он же погибнет!

— И мы тоже! — Кайтен повышает голос и отступает на шаг. — Адмирал, нам надо убираться!

— И бросить его? — Деверро поворачивается к своему помощнику, и я вижу ярость в его глазах. — Вот сам и убирайся! Я отсюда не уйду!

Я, леденея от ужаса, жду, как поступит Уэллс. По всем моим догадкам, он должен остаться. Он — помощник Аделара, он не может просто так уйти, как не ушла бы я от Малкольма… Но все оказывается по-другому. Бросив на адмирала быстрый взгляд, Кайтен разворачивается и убегает прочь. Я вжимаюсь в стенку, но это меня уже не спасает.

— Данайя? — долетает до меня голос Деверро.

Уэллс, как будто не заметив меня, скрывается за поворотом. Я же сбрасываю с себя оцепенение. Мое сердце снова начинает биться. Хищная птица внутри готова к бою. Я готова драться. Защищать. Хотя бы и в последний раз.

— Адмирал!

Я бросаюсь к нему и налетаю грудью на стекло.

— Что делать, Деверро? Что?

— Надо вывести его из строя, — Он показывает на приборную панель рядом с собой. — Тогда дверь откроется аварийно. Но система сбита. Не реагирует…

От отчаяния в его голосе мне хочется кричать. Я прижимаюсь к стеклу и смотрю на Малкольма. Смотрю на Аделара. На его полное ужаса лицо. На тот самый жезл-светильник в его руке, которым он встречал нас в ту грозу. Смотрю, как его пальцы побелели, сжимая шест.

Шест…

— Дайте сюда!

Я выхватываю у него жезл и отталкиваю его самого в сторону. Древко — в обе руки, как меч. Прицеливаюсь и бью по панели со всей силы. От нее фонтаном разлетаются искры.

— Там напряжение! — кричит Деверро.

Но я не слышу его слов. Я разбиваю панель, и по ушам противно бьет визжащая сирена. Поверхность панели чернеет. Воздух наполняется запахом горелого. Система сбита, адмирал? Тогда я разобью ее. Сломаю. Разнесу до основания. Превращу в клочья и обломки… Со стороны двери доносится шипение. Свет, наполняющий Малкольма, резко гаснет. Свет резко гаснет и во всем коридоре. Двери раскрываются и застывают. Жезл выпадает у меня из рук, и я бросаюсь к Малкольму:

— Мэл!

Он меня не слышит. Я тормошу его за плечи, бью по щекам, прислушиваюсь к пульсу. По щекам катятся слезы.

— Мэл, пожалуйста… я здесь, я рядом…

— Данайя, он в порядке, — доносится из-за спины голос Аделара. Жезл снова загорается в его руке. — Он просто без сознания. Все будет хорошо.

Он подходит и отсоединяет провода от рук и ног Малкольма. Вдвоем мы поднимаем его и выносим из камеры.

— Что это за штука? — спрашиваю я.

— Наше изобретение, — отвечает Аделар. — Вернее, изобретение Талиты Уэллс, матери Кайтена. Излечивает все — и раны, и сломанные кости, и пораженное ядом… Кто ж знал, что все пойдет не так…