Три женщины передо мной выглядели образцами стиля и элегантности. Они словно сошли с обложек глянцевого журнала. Изящные, точеные черты, светлые волосы уложенные волосок к волоску, идеальный макияж и маникюр, дизайнерские костюмы из бутиков на Пятой авеню. Вместо дешевой бижутерии – жемчуг и золото.

Я им и в подметки не годилась. Даже мои знания и профессиональные качества вряд ли могли мне помочь. Я была жалким, гадким утенком, случайно заплывшим в стаю прекрасных лебедей…

– Этна Фабиани, – объявила секретарь хорошо поставленным голосом.

Женщина, сидевшая с левого края, изящно прогнулась, подняла свою сумочку, в другую руку взяла кожаную папку, которая все это время лежала у нее на коленях, и прошествовала к дверям с таким видом, будто шла в Каннах по красной ковровой дорожке.

Я, едва не раскрыв рот, следила за ней. Пока меня не накрыла внезапная мысль.

Папки!

У них у всех были папки. Кожаные, дорогие, с тиснением и инициалами владелиц на лицевой стороне. Эти женщины знали, куда шли. Они подготовили не жалкое резюме, уместившееся на одном альбомном листочке, а целый пакет документов!

Я вспомнила об одиноком листе бумаги, лежащем в моей сумочке. У меня не было опыта даже на два листка, не говоря уже о портфеле. Что я вообще делаю здесь?

У меня не было ничего, что я могла бы противопоставить моим конкуренткам. Ни опыта, ни красоты. И вряд ли моя школа, какой бы хорошей она не была, могла соперничать с их достижениями.

Я рылась в своих мыслях, пытаясь найти хоть какое-то качество, что позволит мне претендовать на место, когда была вызвана следующая соискательница.

Когда она встала, мой взгляд скользнул по ее красивым ногам и прилип к лаковым туфлям. На подошве мелькнул тот самый логотип, что и на сумке.

Что ж, у нее достаточно денег, чтобы носить обувь от Валентино.

Я заставила себя отвернуться к окну. Неужели у меня нет ничего, что я смогу противопоставить этим лощеным красавицам?

Ответ был однозначный: нет, ничего. Мое присутствие здесь было абсолютно бессмысленным. Я просто теряю время. Нужно встать и искать реальную работу. Например, зайти в ближайший Старбакс и спросить, не нужны ли им поломойки…

Понадобилось несколько секунд, прежде чем я осознала, что мое имя повторяют уже второй раз. Не веря своим глазам, я увидела, что все кресла пусты. Третья женщина тоже исчезла. Я была так погружена в свои мысли, что не заметила ее ухода.

Все это время секретарь выжидательно смотрела на меня, спустив очки на кончик носа и заломив одну бровь.

Я вскочила на ноги, нервно поправила одежду, а потом прижала сумку к груди. Мой взгляд заметался.

– Проходите, мисс Майерс, – секретарь указала на приоткрытую дверь. – Вас ожидают. Я прошла мимо ее стола, слыша, как в висках пульсирует кровь. Сделала глубокий вдох, положила пальцы на холодную золоченую ручку и осторожно толкнула.

Несмотря на свою массивность, дверь легко распахнулась. И я увидела огромное, роскошное помещение, которое меньше всего было похоже на кабинет генерального директора.

Огромные панорамные окна занимали противоположную стену от пола до потолка, и в них отражалось Нью-Йоркское небо. Слева от меня стоял круглый стол, окруженный четырьмя стульями, за ним располагалась кушетка и журнальный столик, а с другой стороны – два кожаных кресла. Справа находился гигантский стол, накрытый темно-красным сукном. И на нем – скромная вазочка с одиноким цветком.

Я все еще стояла на пороге, сомневаясь, стоит ли мне входить, когда мой взгляд наткнулся на человека, стоявшего у стола. И мне показалось, что я падаю с большой высоты. Мой желудок перевернулся, а потом рухнул вниз в свободном падении.

Минди предупреждала, что Алекс Рэнгольд великолепен. Невероятно великолепен, сказала она. Но эти слова не могли передать и десятой доли его магнетизма.

Передо мной, заложив пальцы в карманы брюк, стоял высокий, атлетически сложенный мужчина. От него незримыми волнами исходили уверенность и харизма. Расстегнутый пиджак и слегка ослабленный галстук придавали ему вид изящной небрежности, а глубокие синие глаза были такими же спокойными, как лед на горных вершинах.

– Мисс Майерс? – произнес он, пристально глядя на меня. – Надя Майерс, верно?

Я смогла только кивнуть. Нервный спазм сжал мое горло.

– Присаживайтесь.

Он легко отодвинул один из громоздких стульев и встал за его спинкой, продолжая смотреть на меня.

На негнущихся ногах, угрожающих подломиться в любой момент, я приблизилась к этому стулу и села. Внутри меня что-то происходило. С той самой минуты, как я переступила порог, с моим телом что-то творилось. Меня колотила внутренняя дрожь, но в то же время мне было так жарко, что хотелось сорвать с себя блузку и облиться стаканом воды.