Ребятня уже вовсю плескалась возле берега, а студенты соревновались на дальность заплыва. Маша резво взяла старт и отплыла брассом на полкабельтова от берега. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. В кристально прозрачной воде в своём воздушно-белом сарафане, плотно укутавшем её миниатюрное тельце, она казалась русалкой. Только вот русалок обычно изображают блондинками и с длинными волосами, и здесь явно было несоответствие.

Тем не менее, изящества ей было не занимать. Миниатюрные женщины несмотря ни на что всегда вызывали у меня симпатию, а если они ещё идеально сложены, то невольно захочется картину с неё написать и в гостиной повесить. Вот только в последние времена пошла мода на длинноногих нимф. Так, чтобы из ушей росли. Но если mademoiselle выпячивает напоказ, откуда у неё растут ноги, значит, она упорно хочет скрыть, откуда у неё растут руки.

На пальце у Марии Иоакимовны азъ любопытный не заметил обручального кольца, ачеть в наш бурный век это ни о чём не говорит. Иная может одеть хоть пять колец, всё равно олимпийской чемпионкой по бегу с препятствиями не станет. Если препятствия кроются в полном отсутствии интеллекта и человеколюбия. Марусе интеллекта не занимать, но для семейной жизни этого явно недостаточно. Всё равно, что одноногий футболист или однорукий пианист.

Когда Маше наскучило плавание и она, блаженно раскинув руки, разлеглась на водной глади, то мне сразу вспомнилась картина Василия Перова «Утопленница». Только несчастная на картине лежала на берегу, а счастливая Мария Иоакимовна на воде. И та была в чёрной одежде и с белым лицом, а Маша с точностью до наоборот. А жандарм на картине курил трубку и взирал на неё с непроницаемой физией. У меня же не было даже водолазной трубки, а своего лица в этот момент видеть не мог. Во всём остальном вполне можно было делать кальку.

Картина Перова продолжалась до тех пор, пока чайки не стали кружить над нами, видимо приняв нашу русалку за покойницу. Их назойливый крик пробудил её от спячки, и она также неспешно поплыла к берегу. Мне вовсе не наскучила морская прохлада, но солёной воды наглотался с избытком, поэтому захотелось ненадолго прерваться. Детишки частично выползли из воды, только сладкая парочка студентов да тройка неугомонных мальчишек ещё кувыркалась навстречу волнам. Маша такой же скользящей по волнам походкой вышла на берег, смахнула брызги с волос и с удовольствием раскинула руки навстречу солнцу, как бы обнимая его.

Воспользовавшись тем, что она стояла с закрытыми глазами, I’m достал фотоаппарат и сделал несколько безценных кадров. Никогда бы не мог подумать, как бывает божественно очаровательна женщина в мокрой прозрачной одежде. Недаром многие художники, и в особенности фотохудожники, изображают прекрасных дам именно под дождём или в пучине прибоя.

– Ну что, по второму заходу или продолжим экскурсию, – поинтересовался ваш покорный, когда Маша насладилась солнечной баней и открыла, наконец, глаза.

– А времени сколько? – она зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

– Время детское. Ещё пять ударов не прозвучало, – откликнулся автор этих строк, помятуя её слова о том, что она проживала в базовом лагере, и знает распорядок дня.

– Тогда можно, пожалуй, ещё один разочек… Чтобы не быть исключением, – язвительно добавила она, желая меня подковырнуть. Но мне это было уже глубоко фиолетово…

Она снова проскользила «навстречу алым парусам» и на этот раз не стала особо удаляться от берега. Мне тоже расхотелось глотать солёную пену, поэтому надумал составить ей компанию. Не уловив на её челе ни малейшей неприязни от моего приближения, I’m решил воспользоваться блаженным её состоянием, ажбы восстановить добрососедские отношения.

– Смотрю, ты так хорошо плаваешь. Занималась где или по самоучителю?

– Опять подлизываешься? – в её голосе прозвучал рык пантеры.

– Что у тебя за тюремный жаргон. Слова сказать нельзя! Ты, часом, не электроскат?

– Я электроскатина, – и тут она засмеялась, словно медный колокольчик на выпускном.

– Ну, это-то мы видим. А исправляться не пробовала? Может помощь какая нужна…

– Помощь нужна! Материальная. И желательно в твёрдой валюте. Самой что ни на есть…

– Не вопрос, Маша! – я попытался её обнять и, надо признаться, это вовсе не вызвало с её стороны никакой реакции, тем паче отторжения. Стало быть, кризис в отношениях преодолён.

– Сначала билеты, потом кино, – голосом диктора Левитана заявила она.

– Надеюсь, не порнуха? Лично я предпочитаю политический детектив.

– На порнуху у тебя валюты не хватит. Или не достаточно твёрдой окажется…

– Как знать, как зна-ать, – я снова обнял её и сжал с такой силой, что натурально раздался хруст в хрящах. Она, к моему вещему удивлению, даже не пикнула, лишь затаила дыхание, а после с шумом выдохнула. От второй попытки она вовремя ускользнула с дерзкой улыбкой.

– Ну, что, поплыли домой, – и она пронырнула метров несколько в сторону берега.

«Вот уж воистину русалка», – подумалось мне, и я повторил её манёвр с нырянием.

Выйдя на берег, она снова грациозно стряхнула с себя брызги моря, потом достала из сумочки косметичку и начала зло тщательно накладывать грим. Ребятишки уже вдоволь накупались, некоторые загорали на берегу, а троица неугомонных успела сбегать за мороженым и они с невообразимым наслаждением вкушали местный «Пломбир». Когда Маша закончила входить в образ, уже вся команда была в готовности продолжать прерванную экскурсию.