…узкое ущелье, закованное стенами древних горных пород, когда-то пробитое мощным потоком большой и яростной реки. Те же женщины у раскаленных углей обложенного плоскими камнями костра. Одну из них Василий встречал в своем сне. Та самая, с черными густыми волосами, в светлой рубашке и сапогах, поднялась и поставила на огонь небольшой закопченный котелок. Вторая, сидящая к нему спиной, повернулась и что-то сказала высокому человеку в монашеской рясе с капюшоном, закрывающим голову…. Регина. Еще не бабушка, но зрелая женщина, энергичная и полная внутренней силы. Жестко выцеживая слова сквозь сжатые губы, она пристально смотрела на человека в рясе, хмуря густые брови. Человек кивнул и, вытащив огромную книгу из полотняной сумки, висевшей на плече, осторожно положил ее на подставленные ладони…

…десяток чернокожих кирками разбивал кладку камней, которыми было наполовину заложено круглое отверстие в отвесной скальной стене, и складывали осколки раздробленного камня в двухколесные тачки. Еще десять вывозили каменный мусор в подступающие к утоптанному песку заросли болотного тростника… Бородатый мужчина в арабском бурнусе и широких испещренных заплатами штанах пристально наблюдал за работой. Рядом с ним – священник в серой сутане, высоко держащий над головой большое золотое распятие. Последний камень выпал из отверстия, и кроваво-черный влажный мох начал выползать из темной дыры и растекаться по серой поверхности скалы, перекатываясь за края отверстия.

– Ицхор! Ицхор! – раздались громкие нестройные выкрики, и толпа африканцев, бросив кирки и тачки, кинулась к отверстию и принялась рвать мох зубами, пиная и отталкивая друг друга.

Офицер в форме с золотыми погонами повернулся к человеку в бурнусе и вопросительно взглянул на него. Тот утвердительно кивнул. С обоих сторон перед ними выстроилась шеренга солдат в синих кафтанах, с длинными винтовками. Офицер встал слева, держа саблю в руке.

– Взять цель! – выкрикнул командир, и солдаты слаженно приготовились к стрельбе. – Огонь!

Оглушительно прогремел залп и половина обезумевших пожирателей мха упала на землю. Остальные, не обращая внимания на стрельбу, продолжали бесноваться, давясь выползающей из пещеры мерзостью.

– Перезаряжай!

Клацнули затворы, и солдаты приготовились к еще одному залпу.

– Взять цель! Огонь!

Второй залп снес остатки уцелевших рабочих у отверстия. Лишь один африканец, раненый в ногу, продолжал прижиматься к краю пещеры и жадно грызть багровые каплевидные отростки на коротких стеблях, ломая зубы о камень. Командир скомандовал отбой, и солдаты дисциплинированно разошлись, взяв ружья на плечо и выстроившись в две колонны справа и слева от офицера. Человек в бурнусе вынул из-за пояса револьвер и подошел к раненому, в исступлении пожиравшему мох. Встав справа от обезумевшего, приставил ствол к виску своей жертвы. Нажал на спуск, и голова чернокожего выбросила фонтан кровавой слизи на край круглого черного входа. Подобно лесному пожару, мох, залитый кровью, мгновенно начал разрастаться в ширину и высоту, словно стремясь заполнить все пространство лощины.

– Дидье! Пора! – громко сказал бородатый.

Гора вздрогнула от подземного толчка. Из отверстия, ведущего вглубь скалы, донеслись звуки жидкого хлюпанья, и наружу потянулись клубы черного дыма.

– Гренадеры! – скомандовал офицер. – Бросай!

Над его головой пронеслись десятки ручных бомб и исчезли во мраке пещеры, откуда слышалось громкое бурление и пронзительный писк.

Взрыв потряс гору до самого основания. Рядом со священником лежал человек в бурнусе, кашляя в облаке серой пыли, заполнившей ущелье. Отверстие, в которое попали бомбы, сплющилось, и осевшая скала запечатала черную дыру. Священник встал и отряхнул сутану. Опустил руку с распятием, медленно приблизился к трупам. У заваленного входа церковник ссутулился и потянулся рукой к густому пучку мха. Револьвер рявкнул два раза, и он рухнул на землю. Тело в сутане, лежащее на животе, затряслось, и послышался противный скрипящий звук. Еще один выстрел – мертвец дернулся и затих.

– Анри, – бородатый повернулся и посмотрел назад, прямо сквозь лицо Василия. – Веди чистых, нужно заложить стену дополнительным слоем…

Сам же подошел к убитому и перевернул его на спину. Достав из-под бурнуса кинжал, в одно движение разрезал сутану и нижнее белье. К животу мертвого корабельными шнурами была привязана большая книга в кожаном переплете. Перерезав веревки, человек осторожно взял книгу и передал ее подошедшему офицеру. Солдаты с горящими факелами, стараясь не подходить близко, обильно полили густой жидкостью из кожаных бурдюков мертвые тела и мох на скальной стене. Бросив факелы на трупы, отошли назад. Яркое пламя мгновенно охватило убитых, мох вспыхнул чадящим и жарким огнем.

– Анри, – снова обратился бородатый к молодому офицеру, – у нас сутки, чтобы замуровать стену вторым слоем камней. После этого отходим к городу. И следи за рабочими и солдатами.

– Хорошо, дядя, будет исполнено…

Изображение скальной стены медленно свернулось в темный узкий проход. Василий увидел свою вытянутую руку, держащую факел, и нависающий над головой, гладкий округлый свод пещеры. Позади слышались негромкие голоса людей. Голоса незнакомые и в то же время… будто он уже слышал их в прошлом или… в будущем… Он подался вперед, узкое пространство тоннеля неожиданно раздалось вширь и в высоту. Факел осветил лишь небольшой участок перед глазами, но стало ясно, что он стоит на краю огромной, непредставимых размеров пещеры, заполненной непроницаемой тьмой. Всем телом почувствовал, как в темноте шевельнулось что-то тяжелое.

– Базиль!!! – услышал Василий отчаянный женский крик далеко позади…

Пещера исчезла, и улица за окном вновь наполнилась тусклым светом желтых фонарей и скачущими огнями фар проезжающих автомобилей. Василий медленно встал и в полной темноте отправился спать. И, только закрывая глаза, осознал, что люди у пещеры разговаривали на французском, которому его в детстве учила Регина.

На следующий день ровно в двенадцать Василий поднялся по ступеням здания бизнес-центра на Краснопутиловской улице. Неторопливо прошел мимо рецепции в холле и направился к лифту.