— Авриил! — крикнул князь, и взяв оружие, прошёл мимо девушки вон из палатки. За ним устремились и его люди.

Лекарь подвёл Сашу к огню и усадил подле себя. Он достал из-за пазухи какой-то пузырёк с тёмным порошком и дал девушке его понюхать. Это было похоже на адскую смесь вонючих носков и навоза, но после неё дышать стало значительно легче.

Идип принёс воды, и Саша залпом осушила бокал. Девушка промокла и продрогла до костей. Авриил приказал ей снять куртку и штаны, и она осталась в термобелье — лосинах и кофте с длинным рукавом.

***

Вино и огонь сделали своё дело, и по Сашиному телу стало разливаться живительное тепло. От одежды, разложенной на брёвнах, шёл пар, лёгкими струйками поднимаясь к потолку, а она провожала его взглядом.

Сначала послышался стук копыт, ржание лошадей, а затем и голоса. В шатёр стали заходить люди. То там, то тут на их одеждах, лицах и руках виднелись кровавые пятна. Они стали рассаживаться в шатре и очищать свою амуницию и оружие от алых следов.

Последними в шатёр вошли князь, лекарь и его ученик. Вадим сел рядом с Сашей, достал свой меч с серебряной рукоятью, украшенной узорами и драгоценными камнями, и принялся его чистить.

Она, боясь пошевелиться, смотрела на алые капли, блестевшие на его щеке. Саше очень захотелось стереть их. Она и представить себе не могла, что за дикая охота только что развернулась там, в лесной чаще. А когда представила, её начало мутить и очень захотелось домой, в свою общагу, в длинные коридоры старого университета.

— Сотрите это.

Князь поднял на неё глаза и провёл рукой по щеке. Он безразлично растёр кровь между подушечек пальцев, взял кусок ткани, и смочив её водой из чаши, которая стояла возле огня, отёр себе лицо и руки. После, он снова принялся за работу с таким видом, будто только что сходил на приятную прогулку в городской парк.

Полог шатра приподнялся. Вошёл Сарас и сел напротив.

— Что говорит? — спросил Вадим, не отрываясь от работы.

— Уже ничего.

Князь замер, вложил меч в ножны и в упор посмотрел на брата, вопросительно вскинув бровь.

— Он говорил, как помешанный. Это был акт устрашения. Сказал, что истинный князь уже близко и предлагал склонить головы перед его государем, а тех, кто этого не сделает, ждёт страшная и мучительная смерть.

— В следующий раз, когда захочешь кого-то убить, посоветуйся со мной.

— Брат, они...

— Молчать!

Сарас стиснул зубы. Он хотел возразить, но не смел перечить князю. Поэтому мужчина занялся своим ритуалом, чтобы вновь обрести равновесие. Вадим наблюдал за чёткими движениями его руки. Лицо князя снова стало непроницаемым. О чём он думал в тот момент, знал только он один.

Полог шатра снова открылся и зашёл Келен, а за его спиной стояли девочка лет одиннадцати и мальчик лет семи. Дети были грязные, промокшие до нитки и очень напуганные.

— Это все? — Вадим посмотрел на брата.

— Да. Они прятались в реке под мостом.

— Дайте им сухую одежду.

Авриил взял детей за руки и вывел из палатки. Идип последовал за ними, прихватив с собой котелок с тёплой водой.

Келен сел рядом с князем. Выглядел мужчина изнурённо. Его руки были по локоть в земле, и он стал их отмывать в чаше с водой, стараясь очистить кожу и убрать грязь из-под ногтей. Затем Вадим протянул ему флягу с вином. Келен сделал несколько больших глотков и вытер рот рукой.

— Будут ли ещё указания, мой князь?

— Ты рано вымыл руки. Там, на поле, Сарас оставил ещё один подарок для тебя.

Лицо Келена исказила гримаса ненависти. Мужчина встал и быстрым шагом вышел прочь из шатра.

— Это уже слишком, Вадим! Если она настолько глупа, что поверила его словам, может стоит и правда отрубить ей голову?! — Сарас вскочил на ноги и грозно посмотрел в сторону девушки, которая кажется пыталась исчезнуть в одеяле.

Вадим и бровью не повёл, ни один мускул не дрогнул на его лице:

— Сядь на место, — тихо сказал он.

— Ты...

— Я не буду повторять снова. Сядь.

Сарас, кипя от злости, опустился на землю, сжав кулаки так, что костяшки его пальцев стали белыми.

Саша почувствовала себя виноватой в том, что между мужчинами произошла ссора. Воины, ставшие свидетелями этой сцены, глядели на неё с презрением, а на князя с тревогой. Они боялись его гнева, но уважали его решения — провинившийся здесь должен был понести наказание.

Вошёл Идип. Он вёл за руку мальчика. Его личико было отмыто от грязи. Он смотрел на мужчин испуганными глазёнками. На нём была надета тёмно-синяя рубашка со стоячим воротником, украшенная серебряной нитью, которая переплетаясь, образовывала замысловатый узор. Это одеяние доходило мальчонке до пят и мешком висело на его щуплом тельце.