Саша остановилась перед витриной магазина, где были разложены ювелирные изделия: подвески, серьги, браслеты, ожерелья, кольца, диадемы, и многое другое.

— Давай зайдём? Там так красиво! — предложила Ниа, которая тоже залюбовалась причудливыми узорами на украшениях.

В лавке было светло. Драгоценные камни блестели в свете ламп, золото и серебро сияло и притягивало взгляд. Саша с девочками подошла к стене, где висели ожерелья и подвески, а Долан направился к столу, на котором были выставлены кинжалы и маленькие ножички.

— Здравствуйте, Александра.

Девушка обернулась. Из комнаты в глубине помещения вышел седой мужчина невысокого роста, — рад, что вы посетили мою лавку. И я даже знаю, что вам понравится.

Он достал с верхней полки подставку, на которой висело ожерелье. В нём чередовались маленькие круглые камушки сапфиров и серебряные шарики с узорами. Мужчина расстегнул застёжку и украсил шею девушки. Саша посмотрела в зеркало — ожерелье смотрелось великолепно. Оно было очень изысканным, но не вычурным. Саша залюбовалась. Никогда она не носила никаких украшений и сейчас не могла оторвать взгляд от своего отражения.

— Это подарок, — сказал мужчина.

— Нет, что вы? Это очень дорогой подарок, я не могу...

— Саша, ты такая красивая, — прошептала Ади.

— Александра, я давно занимаюсь ювелирным делом. Я вижу, что вам понравились мои работы, раз вы сюда зашли. Поверьте, лучшей похвалой будет, если вы примите в дар эту вещь.

— Мы купим его, — за спиной раздался голос Вадима.

Он отвёл ювелира в сторону, расплатился за украшение и вернулся к Саше.

— Он прав, это твоя вещь. Тем более, у тебя сегодня день рождения.

— С чего ты это взял? — засмеялась Саша.

— Просто сегодня отличный день, чтобы отметить этот праздник.

Дети захлопали в ладоши:

— Ура! Будет праздник и подарки!

— Верно. Это ещё не все подарки. Хочешь посмотреть на главный? — Вадим подмигнул девушке и повёл Сашу к выходу.

***

Они стояли на площади перед замком. Вокруг собралась толпа народу. Все, кто жил в замке тоже вышли на улицу. Уже начинало темнеть, и Саше стало зябко, но Вадим сказал стоять на месте и ждать.

Девушка чувствовала себя не очень уютно. Сегодня все обращали на неё внимание. Саша хотела, чтобы время, когда люди к ней привыкнут, и она перестанет привлекать к себе взгляды, поскорее настало.

— Закрой глаза, скорее! — по дороге вокруг замка бежали дети.

Саша засмеялась, но послушно закрыла лицо руками. Она услышала стук копыт по брусчатке.

«Да ладно...»

— Открывай.

Вадим держал поводья прекрасной серебристой кобылы. Её шерсть блестела, а в гриву были заплетены разноцветные ленты. Сначала Саша не могла понять лошадь перед ней или конь, так эта красавица напоминала Гора.

— Её зовут Ветра. От слова ветер. Она такая же быстрая, как и её папаша.

— Гор?

— Не сложно догадаться.

— Спасибо, Вадим. Я не знаю, как описать словами свои чувства. Неужели она моя?

Вадим кивнул, и Саша прижалась щекой к лошадиной морде.

— Ну, привет, красотка.

6

Наутро Сашу разбудили солнечные лучи. Девушка сладко потянулась и увидела Вадима. Князь сидел в мягком кресле и читал увесистый том в коричневом переплете.

— Ты уже на ногах?

— Решил встать пораньше, на случай, если ты снова побоишься выйти без меня из комнаты.

— Я больше не буду, честное слово, — засмеялась девушка, — что читаешь?

— Свод законов. Нужно его менять под новые реалии.

— Тебе предстоит большая работа.

— Это точно. Просыпайся. Я думаю, что все уже собрались внизу.

За завтраком Саша весело болтала с Летой и Матисой. Натара тоже спустилась вниз. Девушка чувствовала себя гораздо лучше, и оставив Пашу с няней, присоединилась к родственникам.

— А вот и я! — в столовую быстрым шагом ворвалась высокая девушка, озаряя всех своей белоснежной улыбкой.

— Сестрёнка! Мы ждали тебя к вечеру, — Лим поднялся ей навстречу.

— Мог бы и встретить. Всё равно сидишь, пузо набиваешь, — голос девушки звучал презрительно, но как только Ламита обняла брата, то разрыдалась у него на груди. Лим гладил девушку по голове и целовал каштановые волосы, что-то шепча на ухо. В зале воцарилось молчание.

— Неожиданно, — прошептала Лета, — мне казалось, она не умеет плакать.