На него тут же зашикала Таисия, бросая многозначительные взгляды на кронпринца, сидящего во главе стола. Но наследник был сегодня очень задумчив и, кажется, вообще мыслями улетел далеко отсюда.

— Не могу поверить собственным ушам! Рафаэль верит слухам. Это что-то новое, — язвительно произнес Джастин, в упор глядя на брата. Я отметила, что теплыми их отношения никак назвать нельзя — "средний" Князь постоянно пытается задеть "старшего".

Раф скривился, как будто съел лимонник, но ничего не ответил. Более того, парень не проронил ни одного слова до конца завтрака, а из-за стола ушел самым первым.

— Что между ними произошло? — спросила я у Рика.

— Потом, — шепнул он мне в ответ и, схватив за руку, потянул в сторону выхода. — Быстрей, быстрей, пока не засекли!

— Что ты… — начала было говорить я, но была прервана каким-то странным грохотом, звоном, девчачьим визгом, доносившимся из столовой.

— Пото-о-о-м, — со смехом протянул Рик, а потом добавил: — Ну шевелись же ты! Если не успею все рассказать, будешь мучиться любопытством до конца дня. Вряд ли мадам-идеальные-манеры ограничится одним часом нравоучений!

Мне не осталось ничего иного, кроме как, подхватив юбки, помчаться вслед за мальчишкой.

— Капу-у-у-ша, — хихикал он всю дорогу, чем несказанно меня бесил.

Угу, легко ему говорить, ему же не надо тащить на себе лишних пять килограмм ткани! А еще и каблуки!

Гениальная (ага, конечно) идея возникла в моей голове подобно молнии…

С боевым кличем степных орков, я, вооруженная собственной туфлей, бросилась в атаку. Обувь, брошенная в состоянии бешеной ярости в Рика с целью его дезориентации, совершила немыслимый пируэт (это все аффект виноват, честное герцогиньское) и огрела достопочтенного незнакомого лорда по черепушке (хотя, точно не скажу, к тому моменту, как туфля достигла случайной цели, я уже была далеко).

***

— Версию пострадавшего мы услышали. Теперь хотелось бы узнать точку зрения обвиняемой стороны.

Ну а что? Мне скрывать нечего! И я бодренько отрапортавала советнику (которому поручили разобраться в случившемся):

— Сразу хочу отметить, что я, как девушка обозленная дальше некуда, находилась в состоянии аффекта, поэтому ответственность за все последущие действия не несу. В свое оправдание могу сказать лишь то, что так как случайности не случайны (как говорил некий граф Штейн), то и полет туфли несет в себе высокий смысл. Божественную волю, так сказать. Поэтому с чистым сердцем заявляю, что моя туфелька являлась лишь акцией покарания грешника.

Второй советник Его Величества прикрыл глаза рукой и горестно простонал:

— И за какие такие грехи пострадавший был наказан?

— А мне почем знать, — невозмутимо ответила я и пояснила: — Это вообще-то ваша обязанность узнать, в каким преступлениях был замешан сей господин, раз сами Боги решили вмешаться. Я была всего лишь проводником божественной воли!

Советника уже трясло. Может от смеха, может от отчаяния — не знаю. Есть еще вариант, что у лорда припадок, но это вряд ли. Вроде ж на высокие посты калечных не берут?

— Уйдите, герцогиня. Просто уйдите с глаз моих долой!

И уйду! Мне вы тоже не очень-то нравитесь, между прочим.

Да и так, у меня еще один смертник остался, нуждающийся в покарании. Где там Рик говорил он живет?

***

Стучу в дверь.

Тишина.

Стучу еще разок. И еще. И еще пару разочков.

Дверка приоткрывается на два сантиметра, в щелочке появляется бесстыжий фиолетовый глаз… У меня возникло непреодолимое желание ткнуть в этот глаз пальчиком, но удержалась. С трудом, но тем не менее!

Если Рик и хотел захлопнуть дверь, то не преуспел в этом. Моя нога в той самой злополучной туфельке уже переступила порог комнаты. За ногой последовала я сама, поэтому у парня не было ни малейшего шанса на спасение. Но он, хитрый лис, даже в такой, казалось бы, безвыходной ситуации умудрился выкрутиться:

— Если ты меня убьешь, то лишишься эксклюзивной информации! — протараторил он, пока я наступала.

Рискнуть или простить? Чаши весов со скрипом сдвинулись в пользу последнего варианта.

— Ладно уж, живи, — великодушно позволила я и, упав на диван, приготовилась слушать.

Рик оседлал ближайший стул и, положив руки на спинку стула, а на них поместив мордочку, начал вещать:

— Начну, пожалуй, со случая в столовой. Помнишь шум и грохот? — уточнил он у меня и, после утвердительного кивка, самодовольно продолжил: — Я приколол платье одной барышни к скатерти, когда проходил мимо. А едва леди попыталась покинуть обеденную залу, ее в этом решении поддержало все, что имело счастье находится на столе.