— Я ничего не могу для них сделать, — признаёт он обессилено. — Моя жизнь или смерть уже не имеют значения.

— Но ты жив, — напоминает Медиф. — И ты всё ещё аилей. Где твоё достоинство, лифинийский воин? Вместо того чтобы стать мужем и защитником той, кого любишь, ты унижаешь себя ролью слуги.

Подобной мотивирующей речи я ожидала бы от Аллеона или (ну вдруг?) Рраяра. Но не от Медифа уж точно. Как у него в голове могут мирно соседствовать представление о поведении Гарари как о чём-то унизительном и убеждение, что стоять на коленях — это поощрение?

Однако инкуб, очевидно, сказал именно то, что требовалось.

— Вайол и Драхар просили меня поговорить с тобой о вступлении в их семью. Они давно тебя приняли и только ждут твоего решения.

На миг его непривычного цвета глаза вспыхивают, но парень тут же себя одёргивает:

— Но ведь…

— Только попробуй сказать, что ты что-то мне должен…

Усмехнувшись, он встаёт и уважительно склоняет полосатую голову:

— Я всё понял.

— Тогда давай, порадуй Вайол новостями. И приходите как-нибудь в гости, ладно?

— Передам остальным, — обещает Гарари, спеша вернуться к любимой с хорошими новостями. — Спасибо вам.

Едва он уходит, оборачиваюсь к Медифу:

— Во-первых, спасибо, что переубедил его. Без тебя мне это было бы очень трудно. Я уже пробовала. Откуда ты знал, что нужно говорить?

— Помнишь, я рассказывал, что мужчина в Талассе может быть только мужем, слугой или рабом? Это не совсем верно. На севере есть кланы, которые живут сами по себе, не подчиняясь Матери дома. Им позволено это, потому что они готовят прославленных на весь мир воинов. В детстве я обожал легенды о них.

— И ты думаешь, что Гарари как раз из таких?

— Он аилей, так что я уверен, что прав… А что во-вторых?

— Почему ты сел на пол?

— Свободное место было только между вами. Я бы помешал разговору, если б занял его.

Согласна, это было бы не совсем удобно. Надо было мне сесть посередине, а не в углу, как привыкла.

— Присел бы на подлокотник, вон они какие широкие. Или на подоконник, там даже подушки есть.

— Тогда я был бы выше тебя.

— Ты в любом случае выше меня! Стоя, сидя — без разницы!

— Это другое.

Вздыхаю. С одной стороны, пустяк — кто не сидел на полу, особенно, если там мягкий ковёр? Но с другой стороны, Медиф — не собачка.

— Ты недовольна мной?

— Если я попрошу не придавать значения тому, выше ты окажешься или нет, а просто выбирать, где удобнее?..

— Мне здесь удобно, — немедленно заверяет инкуб.

Почему я так реагирую? Ведь дело, в общем-то, не в месте, а в самом Медифе. Если бы, например, Аллеону захотелось устроиться на ковре, у меня бы и мысли не возникло его оттуда сгонять. Может, зря я ищу какой-то неправильный смысл?

Но нет, их нельзя сравнивать. Мотивы были бы в корне отличны. Лен руководствовался бы своим комфортом, а Медифом в первую очередь двигают глупые таласские правила. Проблема именно в этом.

— Ты разрешила мне за тобой ухаживать, и я подумал, что могу тут сидеть, — говорит между тем Медиф. Наше взаимное недопонимание действует на него удручающе.

И тут очередной кусочек пазла со щелчком встаёт на своё место.

— Погоди-ка! То есть, в Талассе это похвала? Вроде того, что ты говорил о стоянии на коленях?

— Позволение быть рядом — признак особого расположения госпожи.

Да я найду сотню дел, которые можно делать вдвоём!

— Ничего не имею против того, чтобы проводить время вместе. Но на полу всё-таки лучше не сиди, хорошо?.. Что не так?

— Ты не хочешь, чтобы кто-нибудь знал, что я — твой жених?

— Как ты…?! — с силой сжимаю переносицу, крепко зажмурив глаза и душа в себе желание сорваться на крик. — С чего ты взял?

Как он пришёл к этому выводу? Мы же говорили о ковриках и о совместном досуге!

Медиф, чуть нахмурившись, молчит. Не у одной меня голова взрывается от столкновения разных культур.

— Давай-ка сначала! — предлагаю, резко выдохнув. — Ты можешь сидеть, где угодно, если тебе этого хочется. Но! Если это дань таласским традициям, не нужно. Я всё равно их не знаю и не смогу правильно расценить твоё поведение. Как сейчас, например.

— Но я-то смогу, — негромко напоминает он. — И я не умею по-другому, Дарисса. Не могу быть таким, как Лен.

Наверное, я слишком многого жду. Медиф ведь совсем недавно тут и не успел перенять чуждые ему правила. А может, вообще никогда это не сделает: он уже полностью сформировавшаяся личность. На его месте я бы тоже чувствовала себя потерянной, ища поддержки в том, к чему с детства привыкла. Получается, запрещая сидеть у моих ног, я не освобождаю его от неприятных повинностей, а лишаю уверенности?