Пока я восхищённо рассматриваю гостью, та недовольно разглядывает меня в ответ. Ей я, очевидно, не нравлюсь. Сначала она смотрит с брезгливым отвращением, а затем вдруг белеет и вскакивает, яростно сверкая глазами. Зато Аллеон сразу же оживает: улыбается, ненавязчиво закрывая нас друг от друга.

— Конечно, можешь! — невесомо пробегает по запястью горячими пальцами, предлагает руку: — Идём на террасу?

Интересно, почему нас даже не представили?

Довольно быстро удалившись на безопасное расстояние, он нарушает молчание:

— Так о чём ты хотела поговорить?

— Ну-у, — тяну неуверенно, а затем, покосившись на его улыбку, всё-таки признаюсь: — Да ни о чём, вообще-то. Просто услышала окончание вашей беседы, и мне показалось, ты будешь не против сбежать оттуда.

Он удивлённо оборачивается, будто внезапно увидел во мне что-то новое.

— Зря влезла, да? — бормочу виновато. — Это всё-таки твоя мама, а я …

А Аллеон вдруг смеётся и обнимает. Крепко. Тепло. Ласково.

— Спасибо! Завтракать?

— С удовольствием! Извини, что пропустила вчерашний ужин.

— Ничего. Фарн обо всём позаботился: показал Гарари дом, выделил комнату и одежду на первое время, а чуть позже ему пошьют несколько костюмов по размеру, так что он уже сегодня поступает в твоё полное распоряжение.

— И что мне с ним делать?

— Что угодно. Мне не нужен ещё один слуга и уж тем более раб, так что он — твой.

— Тогда скажем, что он свободен, и, когда определится с планами, может идти, куда захочет.

— Убеждать его в этом ты будешь сама, — непонятно хмыкает сиир.

Звёзды этого мира определённо против того, чтобы мы были наедине, потому что вместе с едой на залитой солнцем террасе появляются и Драхар с Гарари. Последний уже одет в классический чёрный костюм в духе безупречно-сдержанного нисса Фарна, полосатые волосы собраны в хвост. Строго и неожиданно, но ему очень идёт, несмотря на экзотическую внешность.

Поклонившись, Гарари застывает неподвижной нервирующей статуей где-то у меня за спиной, а джарой жизнерадостно падает на соседний с Аллеоном плетёный стул:

— Рассказывайте!

— Что именно? — меланхолично осведомляется сиир, придвигая ко мне источающие божественный аромат булочки.

— Про то, как ты со своей тиали мирился, спрашивать не буду! — по-кошачьи жмурится этот несносный тип. — Вон, линии прямо сверкают! Сразу видно — идиллия! Эх… даже завидно как-то! Рассказывайте лучше, где вы пропадали, пока я за вашим домом присматривал!

Аллеон не торопится пояснить мне, кто такая тиали, но в присутствии Драхара уточнять как-то не хочется. Потом спрошу, без свидетелей.

— В Талассе.

— Вот уж местечко! — от души хохочет джарой, не забывая таскать со стола пирожные. — И как? Понравилось быть популярным?

— Если хочешь, я сегодня же организую тебе тур с глубоким погружением в Таласскую культуру. Попробуешь эту популярность на собственной пятнистой шкуре.

— Не-е-е! Мне и тут хорошо! Кстати, о пятнистых и полосатых! Гарари! Ты же настоящий чистокровный аилей?

— Да, господин Драхар.

— И как тебя только на сувениры не растащили…

— Гарари, — оборачиваюсь я, — тебе не нужно называть его господином. Ты свободный человек… аилей. Можешь жить тут, пока не решишь, чем хочешь зарабатывать, или уйти прямо сейчас. Мы не будем тебе препятствовать.

— Вы прогоняете меня, госпожа Вайол?

— Да не прогоняю, а отпускаю! Ты больше не раб и вправе заниматься, чем пожелаешь!

— Но я не могу покинуть госпожу, — убеждённо отзывается он. — Я должен служить Вам.

— Ты что, ненормальный, парень? — не выдерживает Драхар. — Тебе же свободу предлагают!

— Это ты ненормальный. Как можно уйти от госпожи, которая так хорошо ко мне относится?

От бессильного раздражения хочется что-нибудь сломать или кого-нибудь побить, но я только шумно дышу, пытаясь сдержать эмоции.

— Да не она тебя купила, а Аллеон!

Упрямец непрошибаемо качает головой:

— Он принадлежит госпоже. Мужчины не имеют права покупать рабов. Только женщины. Если б она не хотела меня брать, то отказалась бы.

— Да это только в вашем двинутом отражении так!