Шрифт:
Гарари, профессионально пропустив всё мимо ушей, делает шаг к выходу:
— Если госпожа позволит, я займусь уборкой её комнат, — вежливый поклон мне и осуждающий взгляд на Драхара: — Тебе бы тоже следовало подумать, чем ты можешь быть полезен.
Джарой с невнятным рыком закатывает глаза. Аллеон невозмутимо наблюдает за представлением, а в ответ на мой умоляющий взгляд лишь пожимает плечами:
— Неплохая мысль. Должен же кто-то помогать тебе с одеждой и причёской и присматривать, если меня нет рядом. Аилеи в этом смысле очень преданы и старательны.
Помогать с одеждой? Да чтобы меня одевал какой-то посторонний мужчина?! Ни за что!
— Я справлюсь сама! Предполагалось, что Гарари станет свободным! Я и подумать не могла, что он откажется!
— Однако он отказался. И я предупреждал тебя об ответственности, помнишь? К тому же, личный слуга будет вполне уместен. Вчера вечером Фарн принёс мне письмо от твоей тётушки.
Всё моё негодование тут же сменяется страхом. Зачем ей понадобилось писать ему, а не мне? Интересуется благополучием племянницы? Узнала о нашем с Вайол плане?
— От тёти? — переспрашиваю, избегая встречаться с Аллеоном глазами.
— На редкость дотошная женщина, — поджимает он губы, вроде бы не замечая моей паники. — Она любезно уведомляет, что через три дня приедет сюда с проверкой условий, которые я обязался тебе предоставить.
Три дня! Не две недели и даже не жалкие семь дней, а только три!
Мужчины подозрительно переглядываются.
— Хочешь, я откажусь? Пошлю ей сообщение, что мы уезжаем куда-нибудь в другое отражение?
— Нет, — выговариваю, прогоняя прочь видения того, что могло бы быть, но теперь никогда не случится. — Глупо оттягивать неизбежное.
Так или иначе, правда всё равно выяснится, и лучшее, что я сейчас в состоянии сделать — пока не поздно спасти Вайол от нежеланного замужества.
Но как же не хочется возвращаться!
Глава 5
После завтрака я некоторое время предоставлена сама себе, а затем на пороге комнаты появляется Аллеон:
— Прогуляемся?
— В город?
— Боюсь, только по саду. Ассоциация пока не присылает мне серьёзных поручений, но после нашего исчезновения несколько дел всё же скопилось, — и, будто извиняясь, торопливо обещает: — Я сегодня же с ними закончу!
— Если там что-то срочное или важное, я не хочу тебя отвлекать.
— Всего лишь сообщения от моих личных связных, касательно общей обстановки в нескольких нестабильных отражениях. Ничего особенного, но их целая пачка.
— Я могу помочь?
— А ты хочешь? — с сомнением косится он. — Хотя, давай! Если даже передумаешь, просто почитаешь наш предварительный брачный договор.
— Тогда сначала бумаги?
— Ну, нет. Мне хочется показать тебе сад… И вот ещё что, — Аллеон вынимает из кармана пресловутую бархатную коробочку, от вида которой у меня сохнет во рту. — Это наш семейный артефакт. Я хочу, чтобы он был у тебя.
Он ещё не откинул крышку, а я уже пячусь подальше:
— Мы так не договаривались!
Мужчина озадаченно смотрит сначала на ажурное кольцо, потом — на меня и хмурится:
— Не нравится?
— Не в том дело! Я не могу принять от тебя настолько дорогой подарок.
— Почему? Это очень полезная вещь. Оно защищает от магического внушения и вообще от любых посягательств на твою ауру или разум и действует даже там, где нет магии.
— Звучит впечатляюще, но я правда не могу, Аллеон.
— Потому что это от меня? — вдруг злится он.
— Потому что мы недостаточно близки, чтобы делать такие подарки!
— «Недостаточно близки»? — переспрашивает с каким-то незнакомым, опасным смешком. — А с тем джаройем — достаточно? Ты не против, чтобы он привязал тебя к себе и пользовался? Просто возьми кольцо. Неупрямься. Это ведь не брачный браслет, оно ни к чему не обязывает.
Почуяв неладное, прячу руки за спину и серьёзно смотрю ему в глаза:
— Что такое тиали? Почему Драхар назвал меня так?
Молчит, однако неуловимая угроза сменяется весьма коварной и несколько нервной ухмылкой. Это явно имеет какое-то отношение к нашему разговору!
— Только не говори, что расскажешь мне через месяц! Что, кстати говоря, за дата такая таинственная? Почему твоя мама сказала, что тебя могут изгнать? За что?
— Отвечу, если наденешь кольцо и пообещаешь никогда его не снимать.
— Нет!
Сиир ещё немного прожигает меня пристальным взглядом, а затем философски пожимает плечами: