— Они не живые, Дари. Нэрды — искусственные существа. Не вини себя, они ничего не чувствуют.

— Спасибо, — выдыхаю, испытывая благодарность и колоссальное облегчение. — Не злись, ладно?

— Я сержусь не на тебя, — отрицательно качает головой сиир.

Судя по его плотно сжатым губам, джаройя ждут большие неприятности, если тот вдруг снова надумает явиться. Что бы на этот раз Аллеон с ним ни сделал, защищать его я точно не стану! Может, даже помогу, если настроение будет. Заслужил.

Когда мы, наконец, входим в квартиру, почти бегом устремляюсь в ванную, чтобы поскорее смыть следы безумного дня. А после, подобревшая и спокойная, выбираюсь на кухню, где Аллеон разогревает нам ужин.

Прислонившись к косяку, несколько секунд просто любуюсь видом любимого мужчины в моём цветастом фартуке и с деревянной лопаткой в руках. Признаться, когда он в первый раз так облачился и принялся что-то готовить, поминутно сверяясь с рецептом на сайте, моей реакцией было недоверчивое изумление. И пусть грибной суп по консистенции напоминал скорее густой кисель, чем пюре, я всё равно была в восторге, о чём и сообщила начинающему повару, не скупясь на комплименты. Не так уж много мужчин способны радовать своих женщин подобным незатейливым образом! Смущённый щедрой и искренней похвалой Аллеон пообещал продолжить своим эксперименты завтра. С тех пор колдующий над продуктами сиир стал у нас привычным явлением.

— Значит, вопрос с институтом закрыт? — первым заговаривает он, не отвлекаясь от плиты.

— Ага. Экзамены кончились, да и с документами теперь всё улажено.

Мысль о том, что сессия подошла к концу и впереди меня ждёт несколько месяцев заслуженного отдыха в компании Аллеона, отзывается внутри удовлетворённым теплом. Улыбнувшись и сладко потянувшись всем телом, отделяюсь от косяка и принимаюсь помогать: достаю из шкафа тарелки, выкладываю приборы.

— Поскольку нисса Арквия выразила желание жить здесь, твоему переезду больше ничто не препятствует, — Аллеон выбирает момент и ловит мой взгляд. — Ты ведь не передумала?

— Разумеется, нет!

— Хорошо, — с небольшой задержкой отзывается он, отмирая и вновь возвращаясь к готовке.

Молча поджав губы, качаю головой. Почему он всё время во мне сомневается? Ведь шестой же раз уже спрашивает с момента нашего сюда переезда! Шестой! До сих пор не верит, что, соглашаясь носить браслет, я всё понимала и была совершенно серьёзна. Будто ждёт отказа. Даже спустя столько дней! Обидно и непонятно.

Праздничная атмосфера подпорчена, однако выяснять отношения я не готова: слишком бурлят эмоции, не хочу в запале сказать что-то действительно обидное.

Перетащив к себе пару листиков салата и красивый кусочек запеченного мяса, принимаюсь безжалостно его кромсать.

— Дари, — тихо зовёт Аллеон.

— Что? — выходит неласково, но я и не пыталась.

— Рраяр сказал тебе что-то неприятное?

Голос у него невесёлый. Я чувствую, как испытующе и внимательно он смотрит, пытаясь отыскать что-то на моём лице, но упорно изучаю содержимое своей тарелки.

— Нет.

Разговор на время еды прекращается сам собой. Сидящий напротив сиир отстранён и задумчив — его обычное для последних дней состояние. Сам он молчит, но я почти уверена, что причина в приближающемся двухсотлетии. Или, возможно, ему надоело это отражение и тесная жилплощадь. Если бы не сессия, давно бы прижала его к стенке и заставила признаться, в чём дело, но я всё откладывала. И вот теперь едва сдерживаюсь, чтобы не вцепиться с расспросами: надоело!

— Думаешь, я ребёнок? — начинаю с вызовом, едва он доедает последний кусочек. — Не понимаю, что делаю? По-твоему, я приняла браслет, чтобы потом в разных мирах жить?!

— Вовсе нет, — вздыхает.

— Тогда сколько можно спрашивать о возвращении?! Почему ты вечно во мне сомневаешься?

— Потому что перспектива отправиться со мной тебя не радует. Ты всегда хмуришься, когда мы об заговариваем. Что ещё я должен думать?

— Хмурюсь? Да потому что я одно и то же уже шестой раз повторяю!

— А ещё ты разговариваешь во сне, — добавляет мужчина, никак не комментируя мою реплику.

Вот теперь я смущаюсь. Мы по-прежнему спим в разных кроватях, даже в разных комнатах, неужели он правда что-то услышал? Квартира, конечно, маленькая, но не могла же я говорить настолько громко?

— Мало ли, какая мне ерунда снится?

— Ерунда? — усмехается он, изогнув брови. — Тебе снится Рраяр, если только я правильно понял многочисленные и весьма нелестные эпитеты.

— Вот же пакость! Даже во сне от него покоя нет!.. Я хочу поехать, Аллеон. Хочу, чтобы мы были вместе, веришь?

Встав из-за стола, он присаживается на корточки рядом со мной и, взяв мои ладони в свои, ласково их поглаживает.

— Верю, Дари. Просто подумал, что зря я, наверное,…

Что за мазохистская привычка излишне драматизировать? Зачем он это делает? Почему упрямо считает, что все мои чувства к нему сводятся к жалости? Это не так!

— Что?

Всё моё раздражение теряется в глубокой, мягкой зелени его глаз. Какой же он всё-таки красивый! Красивый, надёжный и самый родной. И весь мой. Весь в моём полном распоряжении. Давно пора начинать пользоваться этим приятным фактом.