— Я рада, что ты рядом.

Его ладони неуверенно опускаются мне на лопатки, робко поглаживают.

— Не надо жалости, — просит, в очередной раз слишком хорошо разобравшись в моих эмоциях. — Детство у меня было не самое плохое: много учителей, одежда, хорошее питание, крыша над головой. Не всем так везёт. Не верю, что у тебя в мире иначе.

— Разное бывает, но в целом там всё-таки лучше. Надеюсь, нам никогда больше не понадобится наведываться в Талассу, — говорю, взяв себя в руки и отстраняясь.

На какой-то миг мне захотелось поцеловать Медифа. Сегодняшний день, наши разговоры оставили в душе смесь сочувствия, симпатии и влечения, толкающую на необдуманные поступки.

Но он прав. Жалость тут неуместна. Это, однозначно, не то чувство, которым стоит руководствоваться в отношениях с мужем.

— Идём домой?

Шагая по неширокой мощёной дорожке, первой тянусь к его расслабленной ладони и совершенно счастливо улыбаюсь, когда удивлённый инкуб осторожно берёт меня за руку.

Чувствует ли он то, что зарождается сейчас в моём сердце?

Войдя в дом, я начинаю немного сомневаться: стоит ли разнять руки, чтобы этого никто не увидел? Довольно непривычно осознавать, что Аллеон, скорее всего, не рассердится. Какой-то въевшийся инстинкт требует не только отпустить Медифа, но и отослать его, чтобы не вызывать подозрений. Однако я этого не делаю. Не собираюсь стыдиться наших с ним отношений.

Проводив меня прямо до двери спальни, инкуб замирает, а затем, чуть склонившись, всё же целует кончики пальцев.

— Безмятежных снов, Дарисса.

— Спокойной ночи, Медиф, — улыбаюсь, очень довольная прогрессом.

Он отступает, а я вхожу в комнату. Лен уже тут, развалился в кресле, читая маленькую, но толстую книгу.

— Выглядишь счастливой, — заключает он, придирчиво рассмотрев меня с ног до головы.

— Мы с Медифом гуляли по саду.

— Снова мучаешь серьёзными разговорами? — смеётся сиир. — Дай ему хоть денёк отойти!

— Вообще-то, — возмущаюсь я, кое-что вспомнив, — с тобой мне тоже нужно поговорить.

— Что-то важное?

Пройдя к его креслу, привычно устраиваюсь на подлокотнике.

— Это о нас. Скоро действие суфура закончится, и нам многое будет можно… Я пока не готова к детям, Лен.

Какие дети, если я до сих пор даже со своими мужчинами не разобралась! Не говоря уж о том, что мне трудно назвать себя достаточно взрослой и ответственной.

Как мама вообще справлялась, ей же было всего восемнадцать?

— В первый раз ниикто не бывает готов, Дари. Но я тебя не тороплю. Впереди много времени.

— Может, нужно купить таблетки? Или у вас тут для этого тоже есть артефакты?

— Есть. Ты его уже носишь. Благодаря браслету, ребёнок появится только тогда, когда мы — ты или я — сильно этого захотим. И да, там, где нет магии, это тоже работает.

— Какая полезная, многофункциональная вещь!.. Но кое-что я не поняла. Почему он сменил цвет? Ты ведь ни о чём таком не предупреждал.

— Цвет отображает нашу с тобой связь — помолвка, брак, слияние судеб — та самая Церемония. Я не хотел что-то обещать и рассказывать о ней заранее.

— Ну ещё бы, — хмыкаю вредным тоном. — Тебе это точно не навредило?

— Точно-точно! Просто вложил все силы в то, чтобы наделить твой браслет свойством продления жизни. Я не маг, поэтому пришлось тяжело, конечно, но не смертельно.

Окончательно успокоившись, возвращаюсь к тому, о чём мы говорили с ним раньше.

— А наши дети… кем они будут?

— Девочки — людьми, как и ты, с небольшой примесью моих генов. Для оборота не хватит, зато может проявиться более быстрая реакция или хорошая регенерация.

— А мальчики — только сииры?

— Скорее всего, но не обязательно, — окончательно отложив книгу, Аллеон мягко пересаживает меня к себе и вкрадчиво шепчет в самые губы: — Мне нравится, что ты уже думаешь об этом …

Знаю, что поцелуй — единственное, что он себе позволит, но и его достаточно. Там, в лесу с Рраяром и среди Золотых котов, мне так не хватало любимых рук, родного запаха и самых нежных на свете губ! Тая от неспешной ласки, я всем телом, трепещущей от восторга душой чувствую, что любима. Никто и никогда не сравнится с Аллеоном, ставшим моей первой настоящей любовью.