Банально и не вовремя, но слова срываются сами:

— Я люблю тебя.

Черты его лица словно светлеют, а едва появившийся пьяный блеск глаз сменяется безбрежной нежностью.

— Моё тело, душа и сердце принадлежат лишь тебе.

Это ещё что?!

Издав какой-то хмыкающе-фыркающий звук, он переворачивается, меняясь со мной местами, и улыбается, глядя сверху вниз:

— Так говорят в Талассе.

У меня сразу возникает ряд вопросов. К примеру, насколько от любви должны повредиться извилины, чтобы мужчина добровольно сказал подобное таласской госпоже, и что она потом с ним сделает?

Только Медиф больше не хочет ничего обсуждать, а через полминуты я и всё забываю, уплывая на волнах наслаждения.

Потом нам и вовсе не до разговоров. После душа, по мере того, как в нём успокаивается гормональная буря, мой счастливый организм вспоминает, что, вообще-то, очень устал и требует отдыха, так что мы ложимся спать, даже не дождавшись возвращения Лена. Я только проверяю новенькое кольцо-артефакт, сохраняющее безмятежную прозрачность, и отключаюсь.

Сегодняшнее «кино» — сплошной поток бурлящей злости. Нет, я помню, конечно, как страшно Рраяр побелел от ярости, узнав, что его «передарили», но то что было заметно снаружи — лишь тень по сравнению с кипевшим внутри.

Как только он удержался? Теперь-то я точно знаю: притащив меня в храм, джарой собирался решить проблему радикально — немедленно связать нас самыми сильными и нерушимыми клятвами, обезопасив от любого магического воздействия. Это, возможно, даже перекрыло бы действие данной мной клятвы, а если и нет, то сильно её ослабило. Единственный минус — так было нечестно. И всё. Как бы Рраяр не бесился и не уговаривал себя, никакая выгода и угроза грядущих проблем не смогли перевесить убеждения, что брак нельзя строить на обмане и принуждении. _Ч_и_тай на К_ни_го_ед_._нет_ Трудности, в конце концов, пройдут и забудутся, а вот семья — навсегда.

Надо будет завтра поблагодарить его за чудеса выдержки. Или лучше пока не напоминать, чтоб настроение не портить?

— Спи, Дари, спи… — бормочет мне на ухо Аллеон и обнимает, прижимая спиной к себе. — Вертишься, как на сковородке…

Полусонно отметив, что оба моих мужа рядом, а значит, всё хорошо, успокоено засыпаю до самого утра.

Шевеление под боком очень осторожное, но я всё равно замечаю и, ещё не открывая глаз, потягиваюсь, наслаждаясь лёгкостью в теле. Наконец-то выспалась!

— Разбудил, — с сожалением вздыхает Медиф и, наклонившись, целует меня в уголок рта. — Доброе утро, Дари.

Он выглядит таким умиротворённо-домашним и родным, что нельзя не улыбнуться.

За окном ещё раннее утро, солнце едва встало. Но в спальне мы уже остались одни.

— Где Лен?

Неужели снова уехал работать?

— Внизу, с Рраяром и Сиором. Ничего не случилось, они просто разговаривают. Эшер, похоже, до сих пор спит.

— Тогда ладно.

Поддавшись отличному настроению, бодро вскакиваю с кровати, звонко целую приятно удивлённого инкуба в щёку, проказливо ерошу его причёсанные волосы и, напевая, убегаю в ванную.

Сегодня будет особенный день.

Умывшись и наплескавшись, приступаю к выбору платья. Хочется выглядеть красиво и в то же время чуточку провокационно — для Сиора. Пусть не думает, что вчерашний поцелуй заставит меня отказаться от нашего противостояния!

Всей кожей ощутив чужой взгляд, оборачиваюсь. В дверях, прислонившись к косяку, стоит Медиф и любуется тем, чего почти не скрывает маленький шёлковый халатик.

— Иди сюда! — зову воодушевлённо, обрадовавшись его появлению. — Вот это или это, как думаешь?

Одно — фиолетовое с вырезом-лодочкой, белым поясом и кружевной вставкой, а другое — вишнёвое с чёрной шнуровкой на спине.

Его губы трогает лукавая улыбка.

— Это, — говорит уверенно, забирая у меня второй вариант, а первый возвращает на место. — Кого именно ты собралась соблазнять? Вампира?

Оценив спокойный, даже чуть насмешливый тон, киваю:

— У нас соревнование. Я хочу выиграть.

Инкуб хмыкает и приступает к делу.

Наверное, только ему по силам соблазнить не раздевая, а, наоборот, одевая. Пока застёгивает спрятанную сбоку молнию и затягивает декоративную шнуровку, его пальцы, будто случайно, поглаживают, дразнят, касаются, и я с трудом дожидаюсь возможности развернуться и поцеловать, наконец, этого искусителя.

Причёской тоже занимается он. Что-то заплетает, начёсывает, закрепляет, и в результате получается элегантный пучок из кос с парой выпущенных у лица прядей.

— Медиф! — восторгаюсь, разглядывая своё отражение. — Я всегда знала, что ты настоящее сокровище!

— Это не трудно… — улыбается он смущённо и тут же устремляет на меня взгляд: — У тебя очень красивые волосы. А ещё ты жмуришься, когда я их перебираю. Очень смешно и мило.

Даже не пытаясь изобразить, что дуюсь, целую с готовностью подставленные губы, и мы спускаемся к остальным, в столовую.