Почувствовав мою готовность продолжать, Рраяр медленно опускает наши руки.

Я знаю, что там — огонь, но намеренно не присматриваюсь, сколько сантиметров нас от него отделяет.

Ниже, ниже… Горячо, но вполне терпимо… Вот сейчас… нет, пока ещё не так уж и больно…

— Посмотри, — выдыхает джарой. — Только не испугайся.

Напряжение спадает, и его закаменевшее тело понемногу оживает. Болезненная хватка становится более бережной. Побелевшие от волнения губы вновь обретают цвет. Он даже чуточку улыбается.

Не осмеливаясь поверить, кошусь на алтарь и забываю дышать — наши руки в самой середине живого пламени! Ярко-рыжие языки, словно потоки воды, ласкают кожу почти по локоть. Я ощущаю их жар и шёлковую плотность, но неудобств это не причиняет.

Серебряные узоры брачных татуировок плавятся, перетекают, становясь шире и меняя цвет на золотой. Один, второй… третий браслет? Ярко-огненный, ажурный, он уверенно оплетает почти половину предплечья.

Любуясь фантастическим, восхитительным зрелищем, забываю все свои страхи и даже то, ради чего мы это затеяли. А потому пронзившая голову резкая боль оказывается неожиданностью.

Рраяр, тоже уже успевший поверить, что самое трудное позади, ругается и силой удерживает мою руку, которую я чуть было не выдернула, чтобы сжать раскалывающиеся виски.

— Терпи, Дари! Сейчас пройдёт, потерпи!

Хочется если не кричать, то хотя бы поплакать, только рядом Рраяр. При нём нельзя.

Мир вокруг заполняется предобморочной темнотой и мерзким звоном, насквозь пронзающим мозг. Боль накатывает волна за волной. Каждая новая — выше и дольше, чем предыдущая. В краткие мгновения облегчения я смутно осознаю, что мы, вроде, уже сидим, что Рраяр прижимает меня к себе, укачивает, а потом всё снова тонет в тумане.

— … позади. Теперь всё будет хорошо, — потихоньку звон затихает, и ко мне пробивается мерный голос джаройя. — Не плачь. Ты у меня сильная и очень упрямая. Упрямая больше, конечно, но я, так и быть, готов с этим смириться… Ну же, Дари… Рубашка уже намокла, смотри. Любимая, между прочим… была. Только по особенным случаям надевал… Нам же с тобой ещё остальных убеждать, что я как лучше хотел. Сейчас как заявятся, как налетят, а ты тут рыдаешь — кто ж нам поверит?

Он говорит, по-моему, всё подряд, не особо вдумываясь в смысл слов.

Шмыгнув носом, украдкой вытираю глаза и, снова уткнувшись Рраяру куда-то в район груди, обессилено угрожаю:

— Не смей никому рассказывать, что я плакала, иначе я… я чай твой весь спрячу! И не отдам!

Опасаясь, что он попытается отстраниться и увидит, какая я сейчас «красавица», крепче цепляюсь за спасительную рубашку, но Рраяр не шевелится, только с облегчением выдыхает:

— Не пугай меня так, Дари. В моём возрасте, знаешь ли, вредно!

— Что это было?

— Пойдём домой. Там и поговорим.

— Нет!

Джарой пытается встать, чтобы выйти на улицу и открыть телепорт, но я пока не готова показывать свою покрасневшую от слёз мордочку, да и слабость во всём теле просто убийственная.

— Идём, Дари, — не слушает он, просто поднимая на руки.

Сердито отворачиваюсь, соплю в его рубашку, но больше не спорю. Дома и правда лучше, чем здесь.

— Хорошие новости, мелкая! — сообщает, бодро шагнув с порога храма прямо в свою столовую. — Немедленное нашествие твоих мужей отменяется, потому как все они сейчас очень заняты и уже убедились, что ты в порядке… Так что скандал нам попытаются устроить вечером.

— Попытаются? — уточняю, растекаясь по креслу безвольной лужицей.

— Ну да. Во-первых, я всё контролировал. Во-вторых, у меня была причина рискнуть: фиг бы мы сами нашли, кто воровал твою магию. У них в Паранфе вообще с этим кошмар и путаница.

— Паранф — это тот мир, куда меня случайно закинуло? Где мы с Сиором познакомились?

— Он самый. Из-за проблем с фоном маги там берут себе живые источники, качают магию у людей напрямую. Наловчились так, что всем остальным и не снилось.

— Разве это не опасно?

— Ещё бы. Обычные люди лишаются жизненных сил и умирают, а маги — теряют возможность распоряжаться даром, — рассуждает, привычно священнодействуя с чайником и заваркой. — Первое, считай, медленное убийство, теперь полностью запрещено Ассоциацией, а второе разрешено только на добровольной основе.

Силы ко мне постепенно возвращаются, а вместе с ними — торжествующее ликование и интерес.

— Я ведь снова могу открывать переход, да?

— Препятствия больше нет, но может потребоваться несколько дней, чтобы…