— Мы договорились, что нисс Шарэрд присмотрит за домом родителей и займётся его ремонтом, — объясняет Эшер, проследив за моим взглядом. — Будет там жить и работать. У него есть для этого все необходимые навыки.

Парень серьёзно кивает:

— Я непременно оправдаю ваше доверие.

Я улыбаюсь: не так уж и сильно сейчас нужен нам этот ремонт. Просто Эшер — добрый и очень отзывчивый.

— Нисса, могу ли я иногда навещать Сефиру?

— Если она захочет, — только сказав, понимаю, что, вернув человеческий облик, девушка, скорее всего, будет дичиться его так же, как остальных мужчин, и бедному Шарэрду придётся несладко. — Ты можешь приходить и видеться с ней. Но запасись терпением: Сефира раньше жила в Олибэре.

— Уверен, нисс справится, — обнадёживает Эшер. — Идёмте домой.

Привычно положив руку на его локоть, ловлю взгляд тёмных глаз.

— Если не возражаешь, я бы хотела провести вечер вместе. Могу помочь тебе с делами.

На миг он задумывается, а потом с улыбкой встряхивает головой:

— Не нужно. Почему бы нам не приготовить сегодня особенный ужин?

— Ты умеешь готовить?.. То есть, конечно, умеешь, но…

— Если тебе не нравится, можно пойти в ресторан и…

— Нравится! Я вообще давно уже не бывала на кухне.

Честно говоря, до сегодняшнего переполоха, я собиралась предложить ему навестить сестру. Но после трёх переходов лучше не рисковать.

Готовить с Аллеоном было весело. Где бы ни находился, он привык пользоваться услугами повара или питаться в ресторанах и поначалу не знал многих простейших вещей. Чихал, просыпав перец, уморительно обливался слезами, нарезая лук, обклеил все пальцы пластырями, потому что без конца задевал их собственноручно наточенным ножом, а шинкуя капусту, он выглядел, как боец, тренирующийся с кинжалом. Кухонный нож в его руках больше напоминал оружие. Процесс приготовления каждого нового блюда становился для нас чем-то новым, смешным и интересным.

С Эшером всё не так. Думаю, не ошибусь, предположив, что готовить он умеет лучше меня. По крайней мере, если дело касается мяса. Пока я занимаюсь салатом, оборотень, мурлыча под нос что-то мечтательно-романтичное, профессионально нарезает внушительных размеров кусок, отправляет его на сковородку и приступает к приготовлению соуса.

Мы не разговариваем, но атмосфера на кухне очень уютная. Я улыбаюсь, то и дело поглядывая на мужа и получая ответные ласовые взгляды. Это ощущение любви, согревающего душу приятия и нежной заботы, умение наслаждаться простым присутствием пришло к нам с Леном не сразу, а вот с Эшером кажется, что так было всегда. Мы словно давным-давно вместе, и каждая прожитая минута — особенная, драгоценная, преисполненная благодарности за то, что судьба свела нас.

От щедро добавленных к мясу приправ по комнате плывёт умопомрачительный аромат, и рот заранее наполняется слюной.

Эшер с довольной улыбкой сервирует стол: достаёт приборы, раскладывает салфетки и устанавливает два канделябра. Закончив с салатом, я принимаюсь ему помогать. Любовно расставляю бокалы, поправляю украшающий стол букет фиолетовых цветов и зажигаю высокие белые свечи. Эшер наполняет наши тарелки, разливает тёмное вино, а после с трепетной нежностью берёт за руку и, глядя в глаза, целует в ладонь.

Он сейчас невероятно красивый. Он всегда красивый, просто сейчас — особенно. Я никак не могу налюбоваться блеском его глаз, линией губ, мерцанием свечь, отражающимся в волосах. Не могу думать ни о чём, кроме огромной, всеобъемлющей любви к этому удивительному мужчине.

Подведя к столу, Эшер пододвигает мне стул, садится напротив и даже берётся за вилку, а сам, как зачарованный, не в силах отвести взгляд. В нём светится любовь, а не вожделение, и я медленно таю, забыв о еде.

— Прости, — оборотень первым виновато опускает глаза, разрывая контакт. И тут же снова устремляет на меня взор: — Это должен был быть спокойный ужин, но ты такая красивая, и я так… — он сбивается и неожиданно шумно выдыхает.

Только теперь я понимаю, как сильно он устал меня ждать. Каким бы ни было его самообладание и воспитание, что бы Эшер ни говорил и как бы ни улыбался, ему хочется нормального человеческого тепла. Хочется страстных поцелуев и тесных объятий. Просто он слишком джентльмен, чтобы допустить хоть намёк на навязчивость и искренне сожалеет, что это желание прорвалось наружу.

— Я люблю тебя, Эшер, — я накрываю его ладонь своей, и мужчина бережно сжимает мои пальцы. — Люблю. Извини, что тогда ушла. Мне следовало остаться.

— А мне не следовало тебя оставлять, — дополняет с улыбкой. — Ни на минуту, ни на секунду.

Конечно, никто из нас не срывается в спальню, чтобы немедленно предаться плотским утехам. Мы остаёмся сидеть за столом. Неспеша пробуем мясо, пьём восхитительное вино, и оба со сладким томлением предвкушаем то, что случится потом.

Сегодняшняя ночь — только для нас. До самого утра мы будем наедине.

Наконец, Эшер встаёт и приглашающе протягивает руку. Вся моя суть лёгкой внутренней дрожью отзывается на прикосновение его тёплых пальцев!