Алесандро отдал приказ и все эмпаты в едином порыве потянулись к магии, свирепствовавшей на поле боя. Наша магия врезалась в магическую оболочку магов, прикрепилась к ним намертво. И мы начали действовать. Сначала наслали эмоции парализующие волю, в таких случаях безотказно действует страх, ужас и беспомощность. Воины на миг застыли, а мы начали опутывать их своими нитями, тянуть из них магические силы, выпивать, высушивать. Не знаю, кого я зацепила, но его магия была ужасной — тёмной, жестокой и холодной. С каждым витком, рывком, вместе с магией я забирала эмоции своей жертвы. И тогда я поняла, что мы не предусмотрели такого поворота событий. Опустошая магический резерв, мы в огромной количестве поглощали негативные эмоции, и сейчас было невозможно отбросить их в сторону, обойти. Это займёт много времени, которого у нас нет. А я видела, как дрожат от напряжения руки моих однополчан, как пот стекает по лицу, как большинство эмпатов закрыли глаза, дабы не смотреть на своих жертв. Потому что нам самим плохо. То, что мы в это мгновение делаем, противоестественно для эмпатов. Мы навеваем людям неестественные эмоции, отбирая магию.

Краем глаза я видела, как многие «стражи порядка» падают на колени, обессилев, но продолжают выполнять волю Бальтазора Воржиаля. Потому что по-другому невозможно.

Я почувствовала, как из носа течет кровь. Алесандро ободряюще мне улыбнулся. «Не дрейфь!», — говорила его улыбка. И я держалась. Потому что у меня был мой якорь. Но, к сожалению, такая опора была не у всех эмпатов.

Рядом со мной на землю, как подкошенный, упал один из магов. Он катался по земной тверди, сжав зубы, и рычал, как зверь. Из его ушей шла кровь. Он, остервенело, смотрел в одну точку и сквозь стиснутые зубы мычал, что больше не может, что он устал.

Алесандро моментально оценил обстановку и перехватил управление над тем магом, которого высушивал Реджи, так звали того эмпата, что упал. На лбу моего любимого выступил кровавый пот.

Следом за Реджи не выдерживали и другие. Я сама еле держалась на ногах. И тогда я поняла, что у нас может не получиться, нам банально не хватит сил.

Нам оставалось лишь одно — эмпатический взрыв. Мы с Алесандро печально переглянулись, прощаясь. Ведь оба прекрасно понимали, что ни один эмпат не переживёт этот день.

— Взрыв! — прокричал Алесандро и его голос услышали все «стражи порядка».

Эмпаты одновременно высвободили всю магию, что забрали у воинов, направляя её в небеса, а там запечатывали своими собственными силами. В едином порыве эмпаты освободились от чужеродной магии, а также от своей, и рухнули на землю.

Больше не было сил. Я знала, что медленно умираю. С трудом повернула голову к Алесандро. Мой любимый уже вознёсся к ставшим розовыми небесам, которые после эмпатического взрыва покрылись россыпью золотистых трещин. А затем небо начало стремительно темнеть, тьма поглощала всё вокруг.

Также меркло моё сознание. Я мысленно понеслась к Раулю и Марселле, из последних сил достучалась до сознания моих детей, посылая им свои воспоминания об этом дне. Я хотела, чтобы они знали, что мы сделали, запомнили всё из моих воспоминаний, а не из учебников истории, которые непременно исказят события этого дня. Но возможно это и правильно, ни к чему потомкам знать, на что были способны их предки. Я видела, как Марселла нашла мой дневник и записывает мои воспоминания.

Я вперила взгляд во мглу. И вдруг, среди господствовавшей вокруг тьмы, медленно поднялся вверх маленький огонёк. Я улыбнулась, значит, не вся магия исчезла из этого мира.

А потом я утонула в спасительной тьме.

Только сейчас я заметила, что последние записи сделаны другим почерком, похожим, но всё же не тем. И вспомнила, где уже видела его. Стих, тот страшный стих, полностью отобразил события далёкого дня, ставшего триумфом и гибелью эмпатической магии. Дня, завершившего череду «столетних магических войн». Дня, когда магия, в той привычной всем форме, исчезла, чтобы возродиться в новой жизни.

— Эмпаты не убили магию. Они заставили её и её носителей измениться, приспособиться под новые обстоятельства. Эволюционировать, — прошептала я.

— Тем не менее, последнее пророчество Малакона говорит о том, что эмпаты вновь должны воспользоваться своими способностями, чтобы еще раз защитить Нейлианд, — сказал император.

И тогда я окончательно поняла, какой будет плата за мою свободу, восстановление в правах и доступ к секретам эмпатов. Мне придётся повторить подвиг Луизы и Алесандро де Вентрей. Но останусь ли я в живых после того, как отдам долг повелителю Нейлианда?

— Эмпаты пошли на крайние меры, но не было ли тогда другого выхода? — спросила я.

— Даже по истечении пяти тысяч лет я уверен, что «стражи порядка» избрали единственно-верный способ. И говорю я так не потому, что мой предок отдал им такой приказ. Дело в том, что эмпаты защищают не только людей и магов, но и саму магию. Представьте, что могло б произойти, если бы «братство разрушителей» смогло воплотить в жизнь свой жуткий план? При существовавшем тогда уровне магии, это была бы верная смерть для всего Трискелиона.