— В Ледовом царстве? Вы так прозрачно намекаете на магию начальника? И он вас еще не заморозил? Или не знает об этом названии?

— Знает, конечно. Но он точно не в курсе, как мы именуем его кабинет, — маг перешел на шепот, — только тсс, это тайна.

— И как же? — подражая ему, прошептала я, хотя была готова рассмеяться.

— Профессорский кабинет, — замогильным шепотом произнёс Дуэйн.

— И ты еще говоришь, что у артефакторов воображение отсутствует! А ты знаешь, что он не любит это прозвище?

— Поэтому мы его говорим только своим. Я ты после тестирования своя в доску.

Не успела я ответить, как рядом оказался Вейн, который слышал наш разговор, по крайней мере, его окончание.

— А ты знаешь, Дуэйн, что болтливый артефактор — это находка для шпиона, — произнёс маг, сверля глазами своего подчинённого.

— Прошу вас, не ругайте Дуэйна. Он просто дружелюбный, — я попыталась смягчить Вейна.

— Он недотепа, болтун и разгильдяй. И будет целую неделю убирать кабинет, раздумывая над своим поведением. А прямо сейчас он идет к домовикам за чертежами.

— А как же Каролина?

— А сьерру Вернер провожу я.

Бросив прощальный взгляд в мою сторону, Дуэйн понуро поплелся к домовикам.

Взяв меня под руку, маг двинулся дальше по лестнице.

— Простите, сьерр Вейн, но можно задать вам вопрос?

— Разве Дуэйн не всё разболтал вам? Я не кусаюсь, сьерра Каролина, задавайте свои вопросы.

— Особому управлению действительно не важен мой уровень личного магического резерва?

— Почему же? Важен. Просто мы решили эту проблему еще на входе, так сказать. В холле находится артефакт, считывающий не только уровень магического резерва, но и вид магии, а также наличие у вошедшего артефактов или оружия. Но где артефакт расположен, я не скажу.

А мне сразу вспомнился паркет, сверкнувший при ходьбе, и тепло.

Кабинет аналитиков находился на четвертом этаже в конце коридора.

— Прошу, проходите. Помещение не большое, но исключительно ваше. Через некоторое время к вам наведаются домовики и принесут все, что необходимо для работы. А теперь, прошу меня простить. Служба не ждёт.

Маг попрощался и ушел, а я осталась одна.

Огляделась. Действительно, помещение маленькое. Но лично моё. И это радует. В комнате находились два стола, один маленький и второй большой, занимавший половину кабинета. Вдоль стен — полки для книг. Меня поразило окно — круглое, почти на пол стены, возле которой стоял маленький стол.

Как бы Ренан не относился к прорицателям, но и он понимал, что мне будет необходимо где-то расположить вещи для предсказаний.

В дверь постучали. Домовики принесли требуемое. Я расставила все, как мне хотелось.

За обустройством кабинета, я не заметила, как подошел к концу мой первый рабочий день. Вечером за мной пришел Дуэйн и проводил в холл к порталу. Сам несчастный маг отправился на свой этаж, убирать половину спецов. У портала я заметила Ренана и Вейна, который что-то тихо говорил Профессору Айсу. Почему-то я была уверена, что разговор был обо мне. Вздернув подбородок, я прошла в зев портала и очутилась в доме Дариуса Мелье.

Слуга сообщил, что магистр Мелье сегодня ночует в академии. Поужинав на кухне, пошла в свою комнату. Черканула несколько строк Вернерам, впрочем, пока не сообщая им деталей. Завтра утром попрошу слугу отправить письмо. Приняв душ, я легла спать.

Здание СБИ было практически пустым, все работники разошлись и в отделах сидели дежурные маги. Лишь в кабинете начальника отдела по вопросам адаптации безродовых магов в империи присутствовал сам хозяин и его слуга. Подчинённый только что принес рапорт, который Стирн Октопус ждал уже очень долго. Слуга удалился, и маг только тогда начал читать доклад. Он пробежал его глазами и разразился бранью. Все предметы, лежащие на столе, разлетелись по сторонам комьями грязи.

Эта мелкая дрянь не просто скрылась, она еще умудрилась оказаться в особом управлении! К тому же и Мелье ей помогает. Уж не сговор ли у них? Мелье, таким образом, хочет отомстить? Возможно. Но и магистр не сможет вечно ее защищать.

А ведь Октопус ждал очень долго. С того самого момента, как увидел ее в лавке пекарей. Каролина очень похожа на мать. Именно он приложил все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы у Вернеров не получилось удочерить девчонку. Даже «указ 20–30» позволял опеку в некоторых случаях. Но тогда магия эмпатов стала бы для него недосягаемой. Он не мог допустить этого во второй раз. Ведь, если бы пекари получили над ней опекунство, он не смог бы со временем предъявить права на Каролину, в рамках СБИ, конечно. Хотя, Октопус уже давно перестал разделять свои потребности и потребности СБИ.

Он семь лет ждал, когда девчонку поместили в приют, затем еще десять лет во время её обучения в академии. Когда ввели военное положение и ограничили общение на расстоянии, он прослушивал все разговоры с Вернерами. Даже припёрся в академию, считая девчонку своей по праву. Октопус видел её, сидящую среди остальных адептов. Эта девка сидела с ледяным взглядом, не замечая его, вроде он и не стоял там, в аудитории. Но в тот момент даже магия девчонки отошла на второй план.

Он глядел на неё, а видел ненавистные черты женщины, посмевшей отвергнуть его когда-то. Ему захотелось сломать дочь, сделать из неё послушную куклу, как в магии, так и в постели. Октопус желал проделать с Каролиной всё то, что не смог осуществить с ее матерью. Глядя на девчонку, в нём всколыхнулись все давние чувства, но господствовали среди них ненависть и желание обладать. Вот тогда Октопус полностью осознал, насколько Каролина похожа на свою мать.