— Я не хочу появляться там, где мне откровенно не рады.

— А если я скажу вам, что в случае вашего появления на балу, у меня появится возможность продолжить поиски вашей семьи?

— Вы знаете, на каких струнах играть. Конечно, ради такой возможности я пойду на праздник.

— Вот и хорошо. Кстати, вам тоже следует научиться играть не только по магическим нотам.

— Еще один этап обучения? — невесело улыбнулась я.

— Называйте это так, если хочется. К тому же, мы, таким образом, поможем друг другу. — Ренан поднялся с кресла и направился к выходу из библиотеки.

— Не буду вам мешать и отвлекать от чудесной книги, — в голосе мага послышался смех.

Я впервые внимательно посмотрела на книгу, которую держала в руках. И выругалась, неподобающим для молодой сьерры образом. Кажется, за дверью я слышала смех ледового мага. Откровенно говоря, повод для веселья был. Снова перевела взгляд на книгу. Мало того, что она так и оставалась перевёрнутой, из-за чего Ренан отлично видел название, так и сам, с позволения сказать, научный труд был в ярком, кричащем оформлении. А уж чего стоило название сего трактата — «Наставление для покорной жены об услаждении мужа и взаимоотношениях с его любовницей». Вот это выбрала книгу! Какая гадость! Как такое можно хранить в солидной библиотеке? Да как такое можно издать или написать? Хочу надеяться, что Ренан хранит эту книгу, как пример дурной фантазии, а не как ученый трактат с руководством к действию. Немного помедлив, я раскрыла книгу и решила её пролистать — будет, чем Майю посмешить при следующей встрече.

Читая первый раздел книги, моё лицо заливала краска стыда. Тут были не просто наставления об особенностях интимной жизни супругов, но и описание поз с поясняющими картинками. Некоторые из них меня откровенно поразили, другие, не такие экзотические, вызвали интерес. В голове пронеслась шальная мысль, есть ли в сексуальном арсенале Ренана позиции из этой книги?

Второй раздел повествовал о взаимоотношениях в любовном треугольнике и сводился к двум наставлениям. Если любовница мужа богаче и знатнее супруги, то жена обязана дружить с мужниной возлюбленной, при случае с почестями принимая в своём доме. Если же статус жены выше, чем положение любовницы, то супруге следует исжить соперницу. Далее следовали советы по так называемому «исживанию». Способы «исживания» подразделялись на группы по степени тяжести. К самой легкой группе относился грозный взгляд и внушительный разговор с примерным описанием диалога. Промежуточными группами были скандалы различной тяжести с применением силы либо без оной. К тяжелой группе автор книги относил заказное убийство. Описывая возможные способы устранения неблагонадежных любовниц, автор сего труда разделил эти методы на два подраздела и обозвал их весьма своеобразно — магические и общечеловеческие способы влияния на соперницу с примерами устранения неугодных любительниц чужих мужей. Самое удивительное в этом бреде сумасшедшего было то, что жене предписывалось неверного супруга понять, простить и отпустить на поиск новых любовниц. Такого я еще никогда не читала и надеюсь, что сей труд последний в подобном роде и вышел крайне ограниченным экземпляром.

Уже отходя ко сну, я вспоминала разговор с Ренаном. Была в моей медовой осуществившейся мечте ложка дёгтя в виде последней фразы мага. И сводилась она к следующему: своим присутствием на балу я отгоняю от Профессора Айса назойливых мух в виде возможных претенденток на руку и статус мага, а он, в свою очередь, продолжает поиски моих родителей. Что ж, сделка так сделка. Вот только, о её заключении Ренан, как всегда, предупредил меня постфактум. В этот момент мне искренне захотелось оставить его один на один с претендентками на звание супруги д'Айсвиля, а затем наблюдать, как сьерра, выигравшая этот сладкий приз, вьёт семейное гнёздышко и избавляется от любовниц водника, вооружившись прочитанным мной наставлением для покорных жён.

Время пролетело незаметно, наступил праздник Стихии Огня. Когда я была маленькой, то очень любила его. Он напоминал о событиях давно минувших дней, и был связан с одной легендой, о которой всегда вспоминали в этот праздник.

История гласила, что после прозвучавшего магического взрыва землю окутали тишина и мрак. Выжившие маги, практически лишенные сил, как и обычные люди, не могли отыскать своих павших товарищей, ибо даже своих рук не видели. Такой плотной и густой была опустившаяся на землю тьма. И долго бы блуждали в темноте люди, если б не маленькая искорка, которую смог зажечь Бальтазор Воржиаль. Используя последние магические силы, он поддерживал эту искру, и на её свет приходили воины, выжившие в том ужасном кровопролитии. К огоньку Воржиаля присоединялись искорки других магов, и когда их свет рассеял темноту, глазам древнего императора предстало поистине ужасающее зрелище. После взрыва выжила лишь десятая часть воинов. В той битве не было победителей или проигравших, остались те, кто выжил.

В честь этого события великий трубадур древности Высогор Ариетидский, сложил красивую балладу, назвав её «Песнь о Первом огне». Я помню, как Марта, укладывая меня спать, напевала припев из этого сказания.

Когда на землю пала тьма

И тишина звенит молчаньем,

Не разобрать где друг, где враг,

Витает в воздухе отчаянье,

Тогда, сбивая руки в кровь,

Последние собрав все силы,

Несмелый в небо огонёк

Послал маг огненной стихии.

Пусть свет той искры мрак рассеет,

Изгонит скорбь о милых сердцу,

Тех, кто огонь уж не увидит,

Кто стал навеки горстью пепла.

Гори, сияй, согрей надеждой

В войне израненные души,

Чтоб новый день стал самым светлым,

А жизнь грядущих — самой лучшей!

Уже, будучи адепткой академии, я узнала, что эта история основана на реальных событиях, которые не были столь поэтичными. Просто та искра была единственным, что смог создать Бальтазор Воржиаль, очень сильный маг между прочим, — но тогда на большее его магии не хватило. Каким-то непостижимым образом прозвучавший взрыв уничтожил практически всю магию, и в этот небольшой огонёк император Бальтазор вложил все свои силы.

Но было кое-что, о чём умолчала баллада. Магии лишились даже те одарённые, которые не сражались в битве. И причина этого исчезновения до сих пор остаётся загадкой.

По устоявшейся традиции, празднование начиналось вечером, когда на Лейцбург опускались сумерки, и тогда, до появления на небосводе первой звезды, зажигались огни.

Первый огонь загорался в императорском квартале на Дворцовой площади, за ним поочерёдно вспыхивали остальные. Рождённые огни словно свивали огненную нить, которая извивалась по императорскому кварталу и следовала оттуда в административный и храмовый.