Нет, он помнит, что он древний полубог — а может, бог? — что ему и льды, и снега нипочем… Но колется же!

У колодца на него, наконец, обратили внимание. Высокий крепкий парень со скошенным набок носом и торчащими в стороны ушами как раз поставил ведро с водой на край, поднял взгляд.

— Здрасьте, — сказал Йен. — А вы тут зогров разводите?

Парень глядел мрачно, недобро. Глаза у него были навыкате, от этого казалось, будто он возмущен присутствием нежданного собеседника. Ростом возмущенный был с Йена, в плечах — даже шире. И лапищи такие, что зогра удержит, если надо. Всё это — кроме глаз, наверное, — явно давало ему ощущение превосходства, потому парень не спешил отвечать. Окинул Йена взглядом, сплюнул себе под ноги, бросил сквозь зубы:

— А тебе что?

— Воняет, — пожаловался Йен.

— Ну так и шел бы отсюда, — пожал плечами парень и буркнул под нос. — Воняет ему…

— Меня почему-то постоянно отовсюду выгоняют, — пожаловался ему Йен. Он, кажется, даже улыбнулся при этом, но Затхэ внутри снова занервничал. Люди никогда не принимали его. И никогда не примут.

Парень шагнул ближе и доверительно сказал:

— Слышь, рыжий, я серьезно. Свалился на голову, тебя выходили, скажи “спасибо” — и вали. И так хозяйка ночь не спала, с тобой рядом сидела.

Хозяйка — это Мышка, что ли? Надо же… Хозяйка!

“Видишь, — сказал Йен себе. — Тебя не просто так выгоняют, они за Мышку переживают. Нравится им Мышка, а ты, соответственно, — нет”.

— А что ей, с тобой сидеть было? — удивился он вслух. — С тобой страшно, особенно ночью. Ты в зеркало давно смотрелся?

— Не по-онял... — угрожающе протянул парень и сделал небольшой шаг назад. Для замаха, кажется.

— Естественно, — кивнул Йен. — Чтобы понять, надо подумать, а для этого надо, чтобы в голове было что-то, кроме…

Он не договорил. Парень все-таки замахнулся, Йен легко сдвинулся в сторону, перехватил руку, локтем коротко зарядил под дых, а стоило противнику согнуться — схватил за шею и с силой толкнул на ведро. Ведро с грохотом рухнуло в колодец. Парень отскочил, схватившись за лоб.

Йен покосился по сторонам. Наблюдателей собралось много. И наблюдатели болели не за него.

Остановиться надо было сейчас.

Нивен остановился бы сейчас.

Но Нивену никогда не было так больно. И обида из прошлого никогда не возвращалась с такой силой. Его никогда не пытались убить собственные родители, а потом и те, ради кого он родителей предал.

Он ведь ничего плохого не сделал! Затхэ ничего не сделал! Он не был ни в чем виноват!

Парень снова бросился на него, и теперь Йен, так же легко увернувшись, почти не глядя, даже лениво, ударил в лицо. Что-то хрустнуло под рукой, и парень упал, схватился за лицо.

— Не, ну теперь понятно, что у тебя с носом, — хмыкнул Йен, смерив его, лежащего под ногами, взглядом. — Ты там посмотри, может, я его на место как раз поставил?

Огляделся. Да, его окружили. Несколько человек уже с дубинами наперевес и парочка — с хлыстами. Идиоты, они вообще не представляют, с кем имеют дело. Они никогда не знали, с кем имеют дело. Пришло время показать.

Они двинулись на него разом, но замерли, потому что где-то неподалеку, в толпе, Мышка крикнула:

— Эй! Стоять!

Растолкала всех, вышла к Йену. Перевела гневно горящий взгляд с него на поверженного противника, и опять на него. Уперла руки в бока и так умилительно нахмурилась, что все прошло разом. И злость, и ненависть, и желание разорвать всех стоящих на пути. Сейчас на его пути стояла она. И она его не выгоняла. Она просто была очень рассержена. И смешно хмурилась.

— Он первый начал, — тут же пожаловался Йен.

— Разойтись! — скомандовала Мышка остальным. — Хотите драться — идите за стену!

Склонилась над лежащим на земле и осторожно подхватила под плечи.

— Подняться можешь?

Тот что-то промычал в руки, но послушно поднялся.

— Ступай к Виру, пускай поглядит, что с тобой, — мягко сказала ему Мышка и щелкнула пальцами, подзывая еще одного мужика. Тот был поменьше в размерах, заметно постарше, на Йена косился недобро, но обошел широким кругом, стараясь держаться подальше. Этот не такой дурак. Хотя дубину, кажется, только что тоже держал.