— Это Пати сказала?

— Она на это поспорила!

У меня голова шла кругом. Как ей такое взбрело?

— Не оборачивайся, они на тебя смотрят, — предупредил Венди.

И что мне делать? Пойти на поводу у Пати и опровергнуть слух? Никак не пойму, что у нее в голове творится и это раздражает.

— Что будешь делать?

— Тебе какая разница? Нечего собирать сплетни по углам и пересказывать мне!

— Раньше тебе это нравилось.

— Мне никогда это не нравилось! — А теперь нравится еще меньше.

— Подозрительно…

Если он сопоставит мое бегство в саду от Кадемонии и новую сплетню, то убедится, что не настолько она и нелепа. Губы Венди дрогнули в полуулыбке. Да чтоб его! Когда не надо он проявляет чудеса сообразительности.

Признаться ему, что слух правдив и попросить совета? Венди наверняка знает, как обращаться с женщинами старше себя.

Улыбка друга стала шире.

Ага, а потом с утра до вечера слушать насмешки и шуточки, пока не взорвусь и не решу, что единственный способ избавиться от мук — прихлопнуть источник.

Хотя… чего я переживаю? Всего-то и нужно, что изобразить полное безразличие.

Выхватив у друга букет, который он почему-то не успел подарить, я осклабился в улыбке. Венди отпрянул.

Безразличие изобразить не удалось.

Сейчас посмотрим, кто кого боится.

Повернувшись, я нос к носу столкнулся с Кадемонией, и сердце отчаянно забилось в горле и ухнуло вниз. И… ничего. Я спокойно встретился взглядом с принцессой, как ни в чем не бывало вручил цветы, одновременно изрекая, что ослеплен ее красотой — спасибо Венди, подучил. И только через несколько минут сообразил, что больше не чувствую, как внутри что-то сжимается, заставляя думать о побеге. Может, я перешагнул порог, который мешал двигаться дальше, видеть все в истинном свете? Кадемония не просто красивая женщина, которая прибыла издалека, чтобы стать моей невестой, она Первая принцесса враждебного государства! И насколько бы прекрасной не казалась, я должен научиться противостоять ее чарам.

Я смог?

— Можно мне…? — Неожиданно Кадемония притронулась к моим волосам и чувственно запустила в них пальцы. — Ум… Какие мягкие.

Краска бросилась мне в лицо, и я, не помня себя, вылетел из комнаты.

— Ни слова! Ни единого слова! — предостерегающе поднял я руку, склонившись над фонтаном. С волос капала вода, пуская маленькие круги на перламутрово-розовой поверхности, отражающей вечернее небо.

Прислонившись плечом к статуе — деве, одетой в платье из цветов, — Венди задумчиво меня разглядывал, и в его взгляде сквозило… Сочувствие? Жалость?

— Ну скажи, как ты разочарован, что я повел себя по-идиотски, а ты бы, разумеется, такого себе не позволил!

Он усмехнулся:

— Скажу только: вечно вы, Ваше Высочество, даете противоречивые указания, а потом ждете неукоснительного исполнения. То «ни единого слова», то «скажи». — Отлипнув от статуи, он приблизился и присел на край фонтана. — В чем дело-то? Неужели Кадемония такая страшная? Или что-то еще?

Что-то еще.

Я вздохнул, присаживаясь рядом.

— Понимаешь… у меня такое чувство, что… — Как бы сказать? — Мне кажется, будто… Впечатление, что на меня наложено заклятье. — Затаив дыхание, я ждал, что он ответит, если ответит, а не рассмеется в лицо. Он ведь тоже твердил, что на него наслали чары, только я ему не поверил, теперь приходится пожинать посеянное.

— Заклятье?! И в чем оно выражается? — остался Венди на удивление невозмутимым.

— Ну… — Я попытался сформулировать мысль, но она вязла как в болоте, и единственное, что я смог выдать это: — Когда Кадемония рядом это хуже, чем первое сражение с лунниками… если ты понимаешь, о чем я…

— Понимаю, — бесстрастно отозвался он и, помолчав, добавил: — И что?

Если бы я знал.

— Думаю, надо что-то делать. Я так больше не могу. У меня в голове путаются мысли. Это чары?

— Несомненно! — согласился он.

— Значит, меня околдовали? — Это бы многое объяснило.

— Да. И я больше скажу: это самые сильные чары, сильнее некуда.

Пока я соображал, как меня угораздило, и судорожно припоминал, что в последнее время ел и пил, и были ли после этого помутнения сознания, Венди продолжил:

— Этими чарами владеют все женщины без исключения. У них дар. С рождения.

— И… как от этого избавиться?

— От этого избавиться невозможно, — обнадежил друг. — Но есть одно средство. Действует безотказно.

— И какое?

Я наклонился к нему, ожидая откровения, и он его выдал:

— Женись на ней!

— На ком? — растерялся я, но тут же вскочил на ноги. — Да ты спятил! Я не могу.

— Почему?

— Не могу и все! Она… Она старше меня! И… И…

— Опытней?